Доклад монахини Сергии (Каламкаровой) на заседании секции по новомученикам 30 октября 2015 года в Успенском женском монастыре г. Александрова

На настоящий день нам известны имена более 570-ти человек, пострадавших за веру, чья судьба была связана с районами, входящими в пределы нашей Александровской епархии.

Для составления списков репрессированных есть различные источники информации. Наиболее очевидные: книги памяти, которые были созданы в разных регионах страны в конце 1990-х годов («Боль и память» — по нашей Владимирской области). На основе большой работы, ведшейся с 1995 года инокиней, ныне игуменией Сергией (Ежиковой) была создана епархиальная база данных о пострадавших за веру, а в 2000 г. нашим монастырем был издан Синодик и краткий биографический справочник «За Христа пострадавшие в земле Владимирской. Гонения на Русскую Православную Церковь. 1917 — 1956».

В интернете существуют большие базы данных общества «Мемориал» и Свято-Тихоновского Православного университета.

Но нужно учитывать, что во всех этих источниках сведения далеко не полные, многие имена ни в какие книги и базы не внесены. Кроме того, даже среди опубликованных имен не всегда легко «опознать» священника и, тем более, арестованного за веру активного мирянина. Не служившие в момент ареста священники записаны и садоводами, и бухгалтерами, и путевыми обходчиками… Миряне – крестьянами, пенсионерами, домохозяйками, печниками…

Помимо необходимости дополнения самих списков пострадавших за веру, нужен также поиск дополнительной информации о репрессированных священниках и мирянах. Очевидна крайняя скудость сведений даже о священномучениках, уже прославленных Церковью. Например, при канонизации лукиановского насельника преподобномученика Илии (Вятлина) не были известны ни его мирское имя, ни точная дата рождения, ни годы поступления в монастырь, пострига и рукоположения, ни места служения его до последнего ареста.

ВОЗМОЖНЫЕ ИСТОЧНИКИ ИНФОРМАЦИИ:

1 – ЦЕРКОВНЫЕ ДОКУМЕНТЫ: В разной полноте они сохранились в гос. архивах.

Это, в первую очередь, послужные списки священнослужителей (клировые ведомости). В них содержатся сведения об образовании, рукоположении, местах служения и преподавания, общественных должностях, а также о семье.

Хорошо, если удается найти такой документ. Для примера – послужной список диакона нашего Успенского монастыря Николая Никольского, репрессированного в 30-х годах в Киржачском районе.К сожалению, клировые ведомости сохранились далеко не все, а для принявших священный сан после революции их вовсе нет.

Нужную информацию мы можем найти также в метрических книгах. Это сведения о рождении, браке, семье и близких.

К примеру, всего одна запись из метрической книги церкви села Каринского за 1892 год даёт нам сразу несколько новых данных о преподобномученике Илии (Вятлине):

2 октября родился и крещен в тот же день Алексей, родители его: села Каринского крестьянин Иван Иванов Вятлин и законная жена его Татиана Тимофеева, восприемники: окончивший курс Семинарии Александр Михайлов Вигилянский и потомственная почетная гражданка девица Евгения Андреева Шеметова. Таинство совершили свящ. Иоанн Виноградов, псаломщик Сергей Николаев Покровский.

Из этой краткой записи стали известны имена жены и сына преподобномученика, а также подтверждена его близость к церковным кругам: сам он числился крестьянином, но крестные ребенка — из семей священнослужителей, семинарист Вигилянский стал впоследствии священником.

Нужные нам данные могут содержать указы Духовной Консистории, а также публикации епархиальных ведомостей, где отмечались все назначения на приход и награды священнослужителей.

Нельзя оставить в стороне и семинарские документы (архив ГАВО). Кроме сведений о рождении, месте жительства и учебных успехах особый интерес представляют характеристики выпускников, данные инспектором семинарии:

К примеру: 1904 год — Рождественский Алексей — очень хороших способностей и успехов, но очень слабаго здоровья, по характеру тих, скромен, молчалив и малообщителен, в поведении исправен.

По слабости здоровья после окончания семинарии Алексей Рождественский занимался многие годы преподаванием, не вступая в брак, а после революции стал замечательным священником, создавшим крепкую общину в погосте Бачевке нашего района. Расстрелян в 1937 году.

1906 год — Холуйский Агафангел — принадлежит к числу симпатичных натур: при средних способностях трудолюбив; очень богомолен, скромен, послушен, чистосердечен и замечательно учтив. К несчастию в последнее время замечался в употреблении спиртных напитков.

Отец Агафангел в течение 15 лет был священником нашего женского монастыря, где одна из монахинь и старший священник были его родственниками. Скончался священник Агафангел Холуйский от тифа в 1920 году.

Среди священников невелико было число окончивших помимо духовной семинарии еще и академию. Одним из них был уроженец деревни Холопово под городом Александровом, входившей в приход Христорожественского собора – сын крестьянина Максим Сиков. Закончив городское училище, потом Московскую семинарию, он продолжил обучение в Духовной Академии. В московском архиве сохранился диплом Максима Сикова. Приняв сан священника, отец Максим трижды был репрессирован и в 1937 году расстрелян на Бутовском полигоне.

Очень ценные сведения мы можем найти в личных делах священнослужителей, если они имеются в епархиальном архиве. Речь идет о тех, кто выжил в репрессиях 1930-х годов и продолжил церковное служение после войны.

Вот, например, документы из личного дела протодиакона нашего Троицкого собора Сергия Зензевеева: анкета и послужной список, в которых помимо прочего есть сведения о репрессиях; письмо прихожан с просьбой о его награждении.

На основании имеющегося, хоть и очень краткого, личного дела псаломщицы храма села Давыдовского Кольчугинского района Татьяны Ивановны Баталиной и сведений о репрессированных монахинях Иоанновского Санкт-Петербургского монастыря стало известно, что она была в ссылке в Казахстане, а монашеское имя ее Флавиана.Неожиданно интересные сведения — характеристики благочинного — сохранились в деле прихода села Давыдовского Кольчугинского р-на (фонд Уполномоченного по делам РПЦ из ГАВО). Протоиерей Петр Кедров оценивает священнослужителей подведомственного ему Киржачского благочиннического округа по состоянию на 1 августа 1956 г., заполняя выданную ему от епархии таблицу. Для примера я приведу характеристику известного своей подвижнической жизнью отца Николая Сушко. С юных лет он был послушником в Николо-Уссурийском монастыре, позже был репрессирован, вместе со своим духовником-настоятелем архимандритом Сергием (Озеровым) оказался в наших краях. Уже в послевоенное время, работая в колхозе, стал прихожанином церкви села Ильинского, где вскоре по просьбе прихожан принял священный сан.

Характеристика благочинного:

село Ильинское — свящ. Сушко Николай Сергеевич 1898 г.р., окончил сельскую школу, целибат; общее развитие — развит, а в духовно-нравственном развитии хорош; О степени подготовленности к выполнению лежащих обязанностей — не совсем подготовлен; О проявлении усердия к делу и благоговейной настроенности: обладает усердием к благоговейной настроенности; внимателен к церк. хозяйству и к верующим, пользуется авторитетом; моральные качества священнослужителя есть, но особенно: молитвенности, смирения, воздержания; о патриот. чувствах и о заинтересованности в явлениях общественной жизни, не наблюдая постоянно его в жизни, сказать пока не могу, но считаю положителен; О проповедничестве — проповедует по книге ввиду неподготовленности, но должен выработаться; дисциплинирован.

2. Еще один источник сведений о репрессированных это документы различных СОВЕТСКИХ ОРГАНИЗАЦИЙ, занимающихся контролем за религиозными организациями и представителями «чуждых» сословий: милиция, исполкомы, горсоветы, земельное управление и прочие.

Вот, например, какие документы мы можем встретить в фондах этих организаций:

Списки духовенства с краткими биографическим сведениями;Жалоба обновленцев на служение в их приходе «тихоновского» священника;Заявление священномученика епископа Александровского Леонида (Антощенко) о служении его в храмах уезда;Списки прихожан (Серафимовской церкви г. Александрова за 1928 год). Некоторые из  них  были в 30-е годы репрессированы.В фонде Земельного управления найдено дело о трудовой Лукиановской артели-монастыре, где среди прочего говорится о принятии в артель в 1920 года Ивана Ивановича Вятлина со струнинской фабрики – будущего иеромонаха Илии. А писал протоколы сын архимандрита Игнатия Василий Зачёсов, ставший впоследствии священником и репрессированный в Ивановской области.В архиве александровской городской больницы Ольгой Александровной Севостьяновой был найден документ о работе в ней Татианы Гримблит, который позволил уточнить данные биографии мученицы. Так как все священнослужители и находящиеся на их иждивении с 1918 по 1936 год были лишены прав, важные сведения о них мы можем найти в списках лишенных избирательных прав. При почти полном отсутствии церковных документов тех лет они позволяют определить места служения священников. За некоторые годы можно встретить также и анкеты лишенных прав, где среди иных биографических данных есть указание также на церковную ориентацию: тихоновскую или обновленческую. Дела о восстановлении в правах тоже нужно изучать, иногда в них встречаются довольно полные биографии и личные документы. К тому же, если о восстановлении в правах просили не дети священнослужителя, а он сам, это особо важно, так как, вероятно, к тому времени он отказался от священнослужения и сана.

Возможность подробнее узнать о тех лишениях, которым подвергалось духовенство и его семьи, дают также документы о раскулачивании. Вот, к примеру, заявление «раскулаченной» матушки протоиерея Димитрия Флоринского, служившего в Карабанове и осужденного в 1929 году:

Прокурору Александровского Округа

Флоринской Марии Александровны живущей в д. Степкове Александровского района и округа

Заявление

Я лишена избирательных прав как жена священника. Живу в д. Степкове на квартире и связи с землей никогда не имела. На иждивении мужа не состою. У меня в феврале 21-го произведена конфискация имущества в целях раскулачивания. Взята вся обстановка, одежа и посуда. Не оставлено ни одного стула, лампы, часов. Взяты картины и всякие пустяки вроде блузок оцененных в 10 к.

К кулакам относятся землепользователи, ведущие крестьянское хозяйство. Так как я связи с землей никогда не имела, я не отношусь к местному кулацкому населению и ко мне меры раскулачивания применяться не должны.

Я лишенка, но в праве жительства не ограничена. Не ограничена я и в праве иметь домашнее имущество. У меня же взяты исключительно домашняя обстановка, одежа и посуда. Ничего другого не обнаружено.

Росписки в отобранном у меня имуществе я до их пор не получила.

Прошу разобрать действия Степковского колхоза по ликвидации моего имущества и возвратить мне хотя бы самые необходимые для меня и сына вещи и одежу.

Флоринская 1930 28 марта

Важные сведения содержатся в фондах организаций, персонально занимавшихся религиозными общинами: Комиссии по делам культов, которую вменили Советы уполномоченных при Совете министров по делам РПЦ.

В делах о религиозных общинах можно найти списки служителей культа, иногда с уникальными сведениями о репрессиях.

В деле о регистрации архиереев Ивановской области имеется, например, анкета епископа Юрьев-Польского Хрисогона, который управлял храмами в наших пределах с 1932 по 1938 годы.

Ценная информация содержится в отчетах уполномоченных по делам РПЦ, в том числе в них говорится об осужденных, лишенных регистрации, умерших и переведенных с прихода на приход священниках, о влиянии монахинь и нелегальных служителей культа, даются характеристики отдельным священникам. Вот всего две выдержки:

1947 год: Священник с. Матренино, Петушинского р., Тихонравов, с отличием в свое время окончивший историко-филологический факультет Московского Университета, бывший много лет преподавателем Владимирской гимназии и славившийся очень незаурядным ораторским талантом, человек очень большого общего развития, все же предпочитает в своих проповедях церковные темы (что, впрочем, мотивируется не недостаточностью общественной ориентировки, а другими основаниями).

1949 год: В отчетном квартале органами МГБ были взяты под следствие три священника Чельцов П. из села Заколпье, Гусевского района, Капацинский В. из села Усолье, Камешковского района и Стрельцов И. из села Крюково, Гусевского района, причины ареста этих священников Уполномоченному неизвестны.

Справка о регистрации, выданная репрессированному священнику Борису Садовникову. Без такого документа священник, имеющий назначение епископа, приступить к служению не мог.

Тенденциозные, но весьма интересные, а часто и уникальные сведения для изучения судьбы священнослужителей дают газетные публикации. Во Владимирской газете «Призыв», например, публиковалась заметка об осуждении игумении нашего монастыря Тамары (Лихаревой) и монахини Адолии в 1922 году, хотя само уголовное дело не сохранилось.

В местной александровской газете «Голос труда» за 1920 год писали об осуждении сщмч. Дамиана, епископа Переславского.

«Обвиняемого епископа Домиана за хранение и произнесение проповедей с явно контр-революционным содержанием, а главным образом за открыто выраженное настроение против рабочее крестьянской власти – подвергнуть лишению свободы с заключением в тюрьме на все время гражданской войны.

К обвиняемому Домиану применить самый суровый карательный режим и обязательные принудительные работы в стенах тюрьмы. Запретить всякие свидания и пусть этот упитанный пастырь в труде познает правду, ибо карательная система в отношении его отнюдь не может применить каких бы то ни было воспитательных приемов».

Множество антицерковных публикаций в том же «Голосе труда» позволяет хорошо представить себе обстановку того времени: диспуты священников и атеистами, «безбожные крестные ходы и пасхи», увольнения верующих учителей и детей священников, агитация за закрытие храмов… На страницах газет мы видим печальное явление того времени – отречение детей от родителей. Вот всего два письма за 1929 год:

Уважаемый товарищ редактор!

Прошу не отказать поместить на страницах вашей газеты нижеследующее:

Я, гр-ка Добровольская, порываю всякую связь со своим отцом, священнослужителем. Я росла в семье своего отца. Но училась в школе II ступени, которая меня научила понимать жизнь, когда же я работала по ликвидации неграмотности, где было широкое поле общественной деятельности, я поняла, что религия есть ничто иное, как обман трудящихся, я пыталась это доказать и своему отцу, но так как из этого ничего не получилось, я от него отказываюсь и поведу удвоенную борьбу против религиозного дурмана.

Добровольская.

Тов. редактор!

 Не считаю себя виновной в том, что я родилась в семье священника, но когда я выросла, я поняла, то моим родителям давно нужно было бы отказаться от проповедывания божества, так как такового не существует. Мне очень стыдно отвечать на вопрос когда меня спрашивают, кто мой отец. Я знаю, что попы – лишь обиратели карманов трудящихся.

Я воспитана в новой советской школе, которая научила меня здраво мыслить, выковав во мен новое, здравое мировоззрение., ясно вылив передо мной всю грязь прошлого и указав новую честную жизнь, жизнь труда.

Я отказываюсь от своего отца, моя семья – социалистическое отечество, кроме него, другой семьи, у меня нет.

Веселовская.

В советских газетах (центральной газете «Безбожник» и региональных) публиковались также отречения священнослужителей от сана — к счастью, немногочисленные.

С усилением в 1929 году антицерковной пропаганды в советских газетах стали печатать целые развороты заметок и карикатур, направленных против религии.

И, наконец, основной источник информации об осужденных священнослужителях и мирянах — собственно документы репрессивных органов власти, и в первую очередь, следственные дела.

Среди прочих документов в них содержатся справки на арест, анкеты арестованных, протоколы допросов, обвинительные заключения и приговоры, акты о расстрелах. Объем информации, ее достоверность различны, и зависят от фантазии и дотошности следователя, от уровня его образования, от скорости закрытия дела. Например, дела начала 1930-х годов часто многотомные, подробные. А в 1937-38 годах, когда производились массовые аресты и расстрелы, множество следственных дел очень кратких, чуть ли не писанных «под копирку», и даже биографических данных в них крайне мало.

Иногда в следственном деле на одного осужденного священника встречаются сведения о другом, и весьма ценные. Так, например, была обнаружена впервые информация о расстреле Юрьев-Польского епископа Хрисогона (Ивановского), и лишь потом удалось найти этому подтверждение в Ивановском ФСБ.

Редко удается найти дело заключенного: документы об осужденном уже после вынесения приговора. А это весьма важные данные: о месте заключения, о состоянии его здоровья, и даже о смерти. Не всегда есть фотографии, но почти всегда – отпечатки пальцев.

3-й источник сведений о репрессированных помимо церковных и советских документов – это личные фонды: документы, воспоминания, фотографии. К сожалению, встречаются очень редко, т.к. при аресте обычно они изымались, а родственники в большинстве случаев из-за страха преследования уничтожали все хранящееся у них. Вот некоторые документы из личных архивов:

1) Прощальное слово священника Феодора Алексеевича Преображенского при отъезде его с прихода села Сулость Ростовского района.

По рассказам родственников он работал в колхозе в этом селе, а проповедь говорит об ином. И недавно удалось получить подтверждение в Ростовском архиве тому, что он был священником в этом районе, в том числе и в селе Сулость. До этого многие годы отец Феодор служил в Александрове, в Преображенской церкви у монастыря, и после осуждения оставшуюся часть жизни провел в Александрове, нелегально исполняя требы.

2) Патриаршая грамота на награждение протодиакона Троицкого собора г. Александрова Сергия Зензевеева орденом св. князя Владимира (хранится у его внучек).3) Фотография из личного альбома, оказавшегося в монастыре. Удалось узнать, что это церковная община села Давыдовского, и справа от священников – игумена Досифея (Смирнова) и Петра Кедрова сидит псаломщица-монахиня Флавиана (Баталина).

География поисков

Для нашей Александровской епархии в первую очередь, конечно, это Владимирская область (ГАВО, архив митрополии). В Санкт-Петербурге – документы архива Синода и канцелярии Патриарха Тихона (РГИА). В Москве следственные дела в центральном архиве ФСБ и ГАРФе, где кроме того содержится архив Совета по делам РПЦ. Также в Москве фонды Троице-Сергиевой Лавры и Донского монастыря в РГАДА, различные источники в ЦИАМ и ЦГАМО (т.к. Петушинский район входил в Московскую область). Иваново, Ярославль, Ростов и другие города по местам осуждения и служения наших священнослужителей.

ПРОБЛЕМЫ В ВЫЯСНЕНИИ СУДЬБЫ ПОСТРАДАВШИХ

1- Доступность документов. К сожалению, до сих пор многие дела не выдаются или часть информации в них закрывается. Это печальное явление в и архивах ФСБ, и в государственных, и в церковных архивах. Причем очень многое в принятии решения «выдать» или «запретить» зависит от личности сотрудников. Например, одни и те же документы – отчеты Уполномоченного по делам РПЦ во Владимирской области — находятся в свободном доступе в ГАРФе, но закрыты в ГАВО.

2 — Достоверность самих сведений. Безусловно, довольно многие документы составлены тенденциозно, некоторые вовсе сфальцифицированы. Это касается и протоколов допросов, и публикаций газет, и жалоб, и воспоминаний. Собрано множество примеров того, как разными способами следователь добивался подписания ложных показаний.

3-я проблема – необходимость определения уклонения священнослужителя в обновленческий раскол.

При неполноте документальных подтверждений, в ситуации, когда и церковные общины, и сами священники переходили в обновленчество и обратно в патриаршую, «тихоновскую», как ее называли, ориентацию, часто невозможно выяснить действительное положение дел. Известно, что при наличии в нас в Александрове обновленческой епархии и своего местного их «архиерея» борьба за храмы и за священников велась весьма сильная.

С 1936 года Боголюбскую кладбищенскую церковь, единственную действующую в городе, стали делить две общины — тихоновская и обновленческая. В 1937-38 году практически все священнослужители и активные «церквоники» были арестованы. Сложно сейчас выяснить, кто из них к какой общине принадлежал. Тем более, что не все избежали колебаний.

Например, уже упоминавшийся священник Феодор Алексеевич Преображенский в 1922 году одним из первых через газету объявил о поддержке обновленчества. Но вскоре принес покаяние и после всегда гнушался обновленчества, и даже после войны, когда был открыт Троицкий собор, не шел на легальное служение, называя официальную церковь «красной».

Священник Анатолий Паровиков, в начале 1930-х годов служивший у обновленцев, к 1937 году был принят через покаяние в церковное общение епископом Хрисогоном, был репрессирован и служил во Владимирской епархии в послевоенные годы. И это нередкий случай.

Важный вопрос: принятие сана священнослужителями в советские годы. Ведь если сан был дан обновленческим «лже-архиереем», он не является действительным. В случаях отказа от обновленчества таких людей заново рукополагали.

4 – Является проблемой также неполнота сведений в имеющихся документах и ошибки. Например, в личных делах не все священники указывали факт своего осуждения, особенно если были уже реабилитированы. Ошибки в именах и отчествах священников встречаются даже в следственных делах, что, впрочем, не мешало выносить приговор. Например, священника Анатолия Паровикова (Паровик) почти везде называли Антоном, да и фамилия его встречается в двух вариантах. У священника Александра Алексеевича Миловидова ошибочно писали отчество «Александрович».

5 – Сложный вопрос на данный момент – канонизация репрессированных. Помимо предъявления полных документов в настоящее время для прославления требуется свидетельство о чудесах по молитвам к этим святым.

ПЕРСПЕКТИВЫ нашей  дальнейше работы по изучению судьбы пострадавших за веру

• Продолжение изучения архивных документов.
• Размещение информации на епархиальном сайте о репрессированных (будет создан к началу нового года).
• Публикации, в том числе переиздание с дополнениями и уточнениями синодика и справочника о пострадавших.
• И, наверное, самое главное — поминовение пострадавших и почитание уже прославленных новомучеников.