Священник Маким Сиков

протоиерей Максим Сиков

Протоиерей Максим Сиков

«АКАДЕМИК» ИЗ ХОЛОПОВА

Деревня Холопово почти примыкает к городу Александрову, не удивительно поэтому, что с давних пор ее жители были прихожанами Христорождественского собора. В августе 1889 года соборным причтом было совершено таинство святого крещения над родившимся 12 августа младенцем Максимом — сыном холоповских крестьян, работавших на фабрике Баранова в местечке Струнино, Александра Сикова и его жены-ткачихи.

Собор Рождества Христова

Собор Рождества Христова

Мальчик вырос очень смышленым и с отличием окончил курс Александровского городского мужского училища. Отличаясь благочестием и любовью к церковному служению (увы, весьма редкими в то время среди детей духовенства), он выбрал духовный путь и поступил в Московскую семинарию, благо, иносословных в то время уже было разрешено принимать на обучение в духовные школы. В семинарии Максим Сиков также был одним из лучших учеников, и закончил ее по первому разряду, получив звание студента.

Сохраняя верность избранной духовной стезе, в 1911 году он продолжил обучение в Московской духовной академии. 25-ти лет от роду, в июне 1915 года Максим окончил полный курс, почти все его оценки, особенно по основным богословским и пастырским предметам, были отличные. В академическом дипломе подтверждалось его звание кандидата богословия, а также оговаривались условия оплаты за обучение, ведь три года из четырех Максим Сиков содержался в Академии на казенный счет. Четыре с половиной года он должен был отработать за свое обучение, если не примет священный сан. «В случае непоступления на службу по духовному ведомству или на учебной службе в начальных народных школах», он обязан был возвратить духовному ведомству затраченные на его содержание в Семинарии 760 рублей.Диплом-МДА

ОФИЦЕР ЦАРСКОЙ АРМИИ

Максим Сиков имел искренне желание стать священнослужителем, но прежде служения у престола ему предстояло послужить в рядах армии на фронтах 1-й мировой войны. Окончив Александровскую военную школу, как поступивший на службу добровольно и имеющий высшее образование, сначала он был зачислен вольноопределяющимся, затем произведен в чин прапорщика и служил начальником саперной команды в 311-м Кременецком полку 78-й Пехотной дивизии на юго-западном фронте. До конца 1917 г. — в Румынских Карпатах, в районе Кимполунга, откуда после оккупации Бессарабии Румынией в январе-феврале 1918 г. был интернирован в занятый австрийскими войсками Кременец-Подольск, после чего отправлен эшелоном в Россию.

ИЕРЕЙ БОЖИЙ

По возвращении домой Максим Александрович вступил в брак с выпускницей женской гимназии Александрой Владимировной Соколовой — дочерью священника соседнего села Бакшеева протоиерея Владимира Соколова. В том же 1918 году он был рукоположен во иерея, и стал священником Введенской церкви села Парша Юрьевского уезда Владимирской губернии. В смутное послереволюционное время в связи с гонениями на церковь и духовенство, тяжелыми материальными условиями мало кому из священнослужителей подолгу удавалось служить на одном месте. Отец Максим сменил немало приходов. К декабрю 1922 года он уже был вторым священником в храме села Беляницына Юрьевского уезда, в 1923 году был переведен в с. Дубровка Ленинской волости того же уезда[1].

Сиков-с-семьей-ок.1927-г

Священник Максим Сиков с семьей, ок. 1926 года

К 1927 году отец Максим уже был награжден саном протоиерея и служил в г. Иваново-Вознесенске, откуда после ареста по ст. 58 УК РСФСР был выслан ОГПУ на 3 года без права проживания в центральных губерниях.

НА ЯРОСЛАВСКОЙ ЗЕМЛЕ

Вместе с семьей (женой и тремя детьми — Ниной 1919 г.р., Леонидом 1923 г.р. и Валентиной 1926 г.р.) отец Максим переехал в пределы бывшей Ярославской губернии, с 1929 года вошедшей в пределы громадной Ивановской Промышленной области (ИПО). В том же 1927 году в течение месяца он находился в городе Данилове, а затем был определен настоятелем церкви села Георгиевского на Обноре (Обнорского) Любимского района ИПО. Недалеко находился Спасо-Преображенский Геннадиевский монастырь, при церкви которого была зарегистрирована приходская община, и отец Максим с матушкой Александрой ездили туда помолиться у святых мощей преподобного Геннадия.

Любим Геннадиев монастырь. фото с сайта gennadiev.ru

Любимский Геннадиев монастырь, фото с сайта gennadiev.ru

Избирая путь церковного служения, Максим Сиков прекрасно понимал, что его ждут гонения. По советской Конституции 1918 года все служители религиозного культа и их иждивенцы лишались гражданских прав, и куда бы ни переехал священник со своей супругой, их сразу же включали местные власти в списки «лишенцев». И без того бедственное материальное положение священника власти усугубляли наложением бесчисленных налогов, заплатить которые было совершенно невозможно.

Когда в 1930 году священнику Максиму Сикову объявили, что кроме подоходного налога он должен заплатить еще и индивидуальный в сумме 415 руб., взяв публикацию о налогах в газете «Известия», он пошел к председателю сельсовета и попытался объяснить, что сумма начислена неверно, налог должен быть гораздо меньше. Но вызвал этим лишь большее озлобление против себя. Председатель усмотрел в этом «недовольство к Соввласти», а объяснения священника, имеющего высшее академическое образование, воспринял с обидой: якобы тот дает ему понять, что он «против него ничтожество и человек неграмотный».

церковь с. Обнорского, фото И. Бесхлебнова с сайта sobory.ru

Церковь с. Обнорского, фото И. Бесхлебнова с сайта sobory.ru

С самого приезда в Обнорское отец Максим был встречен сельсоветом враждебно как поп, да еще административно высланный. Искали в его словах и проповедях «антисоветчины», но не находили к чему придраться: «в своих словах он всегда был слишком острожен и очень хитрый».

Батюшка пользовался среди прихожан большим авторитетом, многие спрашивали его совета, для чего приходили не только в храм, но и к нему на квартиру. «В своих проповедях Сиков в особенности останавливался на церкви и вере в бога, говорил очень хорошо, даже верующих доводил до слез. Верующим всегда говорил и внушал, что не нужно забывать веру» — говорил свидетель на допросе. Другой подтверждал его слова: «Сиков как административно высланный свою работу против проводимых мероприятий проводил через лиц, близко ему преданных, а сам как будто в стороне, в своих словах очень был осторожен при массе, а работал все в тихую, когда верующие, в особенности старухи приходили к нему на квартиру, где он их и обрабатывал по своему.

В своих проповедях он всегда верующим внушал, что как нужно молиться и призывал не покидать церковь, делалось это им очень часто и подойти к верующим он всегда мог, и доводил их даже до слез своими проповедями».

Но, тем не менее, хоть прихожане и ценили своего священника, помогать ему в выплате налога никто не спешил, да и материальное положение самих верующих было плачевным. На общем собрании, в отсутствии болевшего отца Максима, после многих споров налог платить за него отказались. Уведомив председателя церковного совета, 15 октября 1930 г. батюшка вынужден был перейти на службу в более многочисленный и обеспеченный приход к церкви Спаса Нерукотоворного образа села Кинтаново Любимского района. Обнорские прихожане на него обиделись – терять такого священника им не хотелось.

церковь с. Кинтаново

церковь с. Кинтаново

«УЧАСТНИК АНТИСОВЕТСКОЙ ГРУППЫ ПОПОВ»

Всего две недели прослужил отец Максим в Кинтанове, когда 31 октября 1930 года был арестован Любимским РО ОГПУ. Его обвиняли в том, что «являясь административно высланным, вел антисоветскую деятельность, направленную на подрыв проводимых мероприятий Соввласти в деревне. Имея связи с другими священниками, вел агитацию среди верующих за оставление церкви, в частности Геннадиевского монастыря, благодаря чему настроенное население не давало снимать колокола в монастыре».

Иерофей Глазков 1937

иеромонах Иерофей Глазков 1937

Протоиерей Константин Соколов

Протоиерей Константин Соколов

Вместе с отцом Максимом обвинялись еще 5 священнослужителей тихоновского направления из соседних сел Любимского района: протоиерей Александр Константинович Гробовиков из села Шарна (благочинный, у которого о. Максим исповедовался), иеромонах Иерофей (Глазков)[2] из села Спас, протоиерей Константин Андреевич Соколов из села Павловки, священник и секретарь епископа Павел Георгиевич Милославов из села Любим, а также бывший диакон Михаил Григорьевич Ульченко.

Во время следствия всех задержанных содержали под стражей в домзаке г. Данилова. Их объединили как группу «попов и бывших попов адмвысланных», которые «организовавшись вокруг монастыря, вели активную агитацию против закрытия такового, обрабатывая прихожан путем индивидуальной агитации при посещении домов верующих и на полях во время полевых работ. В результате, когда приехали закрывать монастырь и снимать колокола, толпа верующих в количестве 150 чел. этого сделать не разрешила. Организовали помощь к/р ссылке. Вели агитацию против колхоза, в результате чего колхоз развалился. Собирались вместе и вели а/с разговоры».

Показания против священников давал обновленческий священник Александр Преображенский, который утверждал, что «Сиков имеет тесную связь с Гробовиковым и одних с ним взглядов, человек очень тонкий, может влиять на массы и использовать свое влияние, за что и выслан из города Иваново-Вознесенска в пределы Ярославской губ., где и поступил в священники к церкви села Георгиевского на Обноре быв. Любимского уезда, и где продолжал среди своей общины вести агитацию против проведения мероприятий Сов. власти».

Свидетельствовал против отца Максима также председатель сельсовета: «Во время проведения коллективизации настроенные им старухи ни одна в колхоз не вступила, на собраниях выступали против». «Сиков как административно высланный свою работу против проводимых мероприятий проводил через лиц, близко ему преданных, а сам как будто в стороне, в своих словах очень был осторожен при массе, а работал все в тихую, когда верующие, в особенности старухи, приходили к нему на квартиру, где он их и обрабатывал по-своему».

Отец Максим в ходе единственного допроса вину свою категорически отрицал:

«в Любимский район я приехал в 1922 г. как высланный постановлением ОГПУ из г. Иваново-Вознесенска. Первоначально после высылки я был в Данилове с месяц и после перешел священником церкви с. Обнорского, где и служил до 15 октября 1930 г. В настоящее время перешел в с. Кинтаново. Находясь в селе Обнорском мной никакой агитации против проводимых мероприятий среди верующих не велось, если кто ко мне обращался за советом о колхозе, то я говорил: «что мы должны власти отдать все, что она требует, согласно учению Христа». В своих проповедях я верующих призывал к молитве, трезвой жизни и чтить храм, учил как нужно молиться и побеждать страсти. И так, когда ко мне приходили верующие, я с ними только толковал на религиозные темы.

Причина перехода в другое село — меня заставила материальная сторона, как тот приход больше, а налогу приходится платить много и здесь его собрать трудно. Клича среди верующих, чтобы они заплатили за меня налог я не делал, и вопроса так не ставил, что если не заплатят, то уйду. Но я обратился к верующим и сказал им, что я для вас тяжел и уступаю место для более легкого, а как верующие это поняли, я не знаю, и всем верующим я не сказал, а лишь предупредил об уходе председателя церковного совета, потому община на меня и обиделась.

Знакомство из духовенства я имею с благочинным Гробовиковым, у которого я исповедываюсь во все посты, а также он у меня бывает, когда приезжает по церковным делам.

С Соколовым Константином, священником с. Павловки как соседи и когда бывал у него за службой, то заходил к нему. Но на устраиваемые им бани я к нему не хожу, а также и он ко мне.

В Геннадиевом монастыре я был последний раз в июне или июле мес. с/г для поклонения святым мощам угодника Геннадия, был я вместе со своей супругой. Священников Гробовикова и Соколова со мной не было, когда они были, не знаю. Был я незадолго до закрытия монастыря, что меня и заставило сходить поклониться мощам.

Во время нахождения в последний раз в монастыре, с моей стороны никакой агитации среди населения не велось за оставление монастыря и ни с кем я на эту тему разговору не вел.

Недовольства к Соввласти с моей стороны выражаемо никогда не было, но когда на меня был наложен налог, и я, прочитав газету «Известия ВЦИК», где было опубликовано распоряжение, пошел в с/совет и действительно стал говорить и доказывать с/совету, что он обложил меня неправильно самообложением, как я имел на это право хлопотать.

Вообще виновным себя в агитации против проводимых мероприятий в деревне и за оставление монастыря не признаю.

С Гробовиковым у нас никогда суждений и разговора о монастыре не было.

Более показать ничего не могу, протокол записан с мох слов верно и мне прочитан, в чем и расписуюсь.

Сиков М.А.

Священник Константин Соколов также отрицал частое общение с отцом Максимом: «Сиков ко мне приходил как с визитом в день ангела или праздника, а также и я к нему ходил, но было это раза три в год не более».

2 ноября 1930 года отцу Максиму было предъявлено обвинение в том, что он, «священник Сиков Максим Александрович, являясь административно высланным, вел антисоветскую деятельность, направленную на подрыв проводимых мероприятий Соввласти в деревне. Имея связи с другими священниками, вел агитацию среди верующих за оставление церкви, в частности Геннад. монастыря, благодаря чего настроенное население не давало снимать колоколов в монастыре, т.е совершил деяние, предусмотренное ст. 58 п. 10 Уголовного Кодекса…»

Расписавшись в прочтении этого постановления, отец Максим потребовал приложить к нему свои собственноручные показания:

В предъявленном мне обвинении в агитации против мероприятий советской власти и в агитации за оставление храма геннадиевского общества верующих [виновным себя] не признаю.

Настоящее прошу приложить к постановлению Любимского ОГПУ о мне, состоявшемуся 2 ноября 1930 года.

Сиков М.А.

2 ноября 1930 год.

Показания отца Максима

Показания отца Максима

10 ноября следователем ОГПУ Цыгановым было составлено обвинительное заключение в отношении 6 священнослужителей Любимского района, которое утвердил Начальник Любимского Райотдела ОГПУ Воронов и прокурор Любимского района. Следственное дело было предано на внесудебное разбирательство Судебной Тройки при ПП ОГПУ по ИПО.

В Иванове с вынесением приговора не спешили, и лишь спустя месяц, 9 января 1931 г. тройкой при ОГПУ по ИПО по статье 58-10 УК РСФСР священник Максим Андреевич[3] Сиков был приговорен к 3-м годам заключения в концлагере, считая срок с 02.11.1930 г.

ВОЗРАЩЕНИЕ К ПРЕСТОЛУ БОЖИЮ

После освобождения из лагеря отец Максим вернулся в родные края. В 1934 году он был зарегистрирован как лишенный прав священник в г. Александрове, в 1935 году — в селе Бакшеево Александровского района, у престарелого тестя протоиерея Владимира Соколова.

Церковь села Бакшеева

Церковь села Бакшеева

Затем протоиерей Максим получил назначение на служение в одну из церквей Калужского округа Московской области. Вскоре и здесь его подвергли преследованию. В 1936 г. народным судом Угодско-Заводского[4] р-на Калужского окр. Моск. обл. по ст. 125 УК за погребение умершей без свидетельства ЗАГСа М.А. Сиков был осужден к 6 месяцам исправительно-трудовых работ, которые отбыл сполна.

После этого он продолжил служение в Калужских краях, став в 1937 году настоятелем Троцкой церкви села Лапшино[5] Боровского района.

ПОСЛЕДНЕЕ ИСПЫТАНИЕ

16 ноября того же года в районном отделении НКВД было подписано постановление на арест отца Максима. В справке на арест, утвержденной майором Гос. Безопасности Якубовичем, было написано:

В д. Ново-Михайловское, Боровского р-на Московской области при Лапшинской церкви проживает поп Сиков Максим Андреевич 1889 года рождения, уроженец с. Холопово, Александровского р-на ИПО, русский, служитель религиозного культа.

В 1930 г. судим по ст. 58 п. 10 УК РСФСР – 3 года ИТЛАГа.

В 1936 г. судим по ст. 125 УК, отбывал 6 м-цев ИТР.

Сиков М.А. будучи крайне враждебно настроенным к мероприятиям партии и советской власти, среди окружающих его лиц занимается контрреволюционной деятельностью, распространяет гнусную клевету против советской власти, высказывает пораженческие настроения по отношению СССР, группирует вокруг себя церковников, среди которых проводит антисоветскую работу.

В августе месяце 1937 г. Сиков среди колхозников говорил:

«…Вот до чего довела советская власть, ни кому житья не стало, ну ладно скоро придет ей конец, тогда уж мы покажем как нас высылать».

Следователь запросил и характеристику на священника Сикова в райисполкоме. Зам. председателя Боровского РИКа Антонов написал требуемое:

Характеристика

Сиков Максим Андреевич 1889 г.р., уроженец дер. Холопово Александровского р-на ИПО, прапорщик царской армии, в настоящее время служитель религиозного культа при церкви дер. Лапшинки Боровского р-на Московской области.

В прошлом судимый 2 раза, в том числе 1 раз за антисоветскую деятельность.

Проживая в д. Ново-Михайловское, Боровского р-на Московской области, служитель религиозного культа.

Будучи враждебно настроен по отношению политике Советской власти, среди населения проводит контрреволюционную деятельность, высказывает антисоветские настроения, группирует вокруг себя кулацкий и прочий контрреволюционный элемент, среди населения проводит антисоветскую агитацию.

Является социально опасным.

Но, видимо, ввиду крайней занятости в то время сотрудников НКВД массовыми арестами «врагов народа», ордер на арест являющегося «социально опасным» М.А. Сикова был выдан только спустя 10 дней, 27 ноября 1937 года.

В тот же день протоиерей Максим Сиков был арестован сотрудником Боровского управления Госбезопасности обл. в деревне Ново-Михайловское Боровского района, где проживал вместе с семьей – матушкой Александрой 45 лет и двухлетней дочкой Клавдией. Старшие дети учились: 17-летняя Нина – в московском мединституте, 15-летний Леонид и 13-летняя Валентина – в средней школе поселка Ермолино. При обыске кроме паспорта, который изъяли, ничего не обнаружили.Паспорт

На время следствия  отец Максим был заключен в Таганскую тюрьме № 1 города Москвы. При заполнении анкеты арестованного в графе о состоянии здоровья  он указал диагнозы: порок сердца и опущение желудка с катаром.

Сиков-М.А-1937

Сиков М.А. заключенный Таганской тюрьмы

Обвинялся он как активный участник контрреволюционной организации церковников в произнесении антисоветских проповедей и проведении к/р агитации среди крестьян – стандартные обвинения для духовенства в то время.

Особый интерес следователя Попова вызвало служение отца Максима в царской армии и его предыдущие аресты.

На допросах священник вел себя мужественно, не теряя самообладания и чувства собственного достоинства. Все предъявляемые ему обвинения отец Максим категорически отрицал и показаний никаких следователь от него так и не добился.

Протокол допроса М.А. Сикова 1937 г.

Протокол допроса М.А. Сикова 1937 г.

Впрочем, это было не так важно, ведь уже заранее, 7 и 24 ноября следователь Смирнов получил показания двух свидетелей (или вернее, лжесвидетелей) — члена совхоза «Ударник» и председателя пос. совета поселка Балабаново.

Первый заявлял: «…Мне лично известно, то Сиков настроен антисоветски. В беседах  рабочими он проявляет резкие антисоветские настроения, подвергает резкой антисоветской критике мероприятия советской власти и партии.

В июле месяце с/г Сиков среди рабочих говорил: «Сейчас рабочему жить совершенно невозможно. Его так загнали во всех отношения, что выхода нет. Эта атмосфера может разрядиться только с началом войны и поражения СССР».

В беседе на тему о выборах в Верховный Совет Сиков говорил: «Это махинация, а не свобода. Кого выставят коммунисты, за того и голосуй, иначе пересажают в тюрьмы половину населения. На этот счет есть свобода в капиталистических странах, а не у нас».

Сиков касается и других политических тем, извращая деятельность в своих контрреволюционных целях».

Показания второго свидетеля также изображали опасного для советской власти человека:

«…Мне известно, что Сиков к советской власти и партии настроен враждебно. Он систематически среди населения проводит антисоветскую агитацию, группирует вокруг себя быв. кулаков, торговцев и прочий антисоветский элемент.

Во время всесоюзной переписи населения Сиков приходил к быв. кулаку в пос. Балабаново Фокину, где проводил антисоветскую агитацию, заявлял что «перепись населения – это выдумка антихристов коммунистов».

Сиков нарушает правила хода со службой по приходу.

Примерно в июле м-це с/г Сиков, не имея разрешения, ходил со службой по приходу, отвлекая колхозников от полевых работ, а когда я ему предложил кончить это дело и не разлагать своей антисоветской работой колхозников, Сиков не подчинился, заявил: «Не признаю я вашу власть, скоро вы отпоете».

Подобные антисоветские высказывания о стороны Сикова наблюдаются неоднократно».

В соответствии с указаниями высшего руководства следствие велось ускоренно: состоялось всего два допроса обвиняемого, оба в день ареста — 27 ноября. 3 декабря 1937 г. было составлено постановление об окончании следствия, которым утверждалось: «обвинительное заключение соответствует материалам дела и виновность обвиняемого полностью  доказана». Дело № 12787 по обвинению гр. Сикова М.А. было представлено на рассмотрение тройки УНКВД по Московской обл., которая оперативно, в тот же день постановила: «Сикова Максима Андреевича РАССТРЕЛЯТЬ».

Приговор 1937 года

Приговор 1937 года

Никого не волновало в то время, что постановление об окончании следствия было утверждено лишь на следующий день, что статья Уголовного кодекса в постановлении тройки не была указана. Вполне достаточно считалось для высшей меры наказания: «быв. офицер царской армии, служитель религ. культа, судим, обвиняется в к.р. агитации».

9 декабря 1937 г. протоиерей Максим Александрович Сиков был расстрелян на подмосковном Бутовском полигоне НКВД. В этот день там лишили жизни 157 человек, из которых 20 были священнослужителями.

РЕАБИЛИТАЦИЯ

В 1961 году сын протоиерея Максима Сикова, работавший учителем в поселке Метрострой Загорского района Московской области, Леонид Максимович Цветков (он взял фамилию жены) подал заявление на пересмотр дела отца.

16 августа 1961 г. постановлением Президиума Калужского областного суда М.А. Сиков был реабилитирован по приговору 1937 года за отсутствием состава преступления.

По приговору 1931 года его реабилитировали уже в ходе общероссийского пересмотра следственных дел 22 мая 1989 г. постановлением прокурора Ярославской области.

Дополнения:

Вслед за воспоминаниями: Александров — Бакшеево публикация от 18 августа 2017 г.

Жизнь и исповеднический подвиг священника Максима Сикова (по материалам следственных дел) — доклад Н.А. Самочатовой на епархиальных образовательных чтениях 25 октября 2017 г.

Использованные документы:

ГАЯО ф. Р-3698 оп.2 д. С-11225.

УФСБ России по Калужской обл. ф. 2 д. П-10870.

[1] Сейчас в пределах Ивановской области

[2] Прославлен как священномученик

[3] Отчество было написано неправильно. Впоследствии оно сохранилось и в других документах, в том числе при получении отцом Максимом паспорта в 1936 году.

[4] С 1974 г. Жуковский р-н Калужской обл.

[5] Лапшинка, пригород г. Балабаново Калужской обл.

Эта запись защищена паролем. Введите пароль, чтобы посмотреть комментарии.