После открытия Троицкого собора несколько десятилетий на клиросе его пела инокиня Александра. О себе она говорила мало, некоторым прихожанам лишь было известно, что с 15-ти лет она выбрала монашеский путь и с тех пор никогда не ела мяса, что не избежала репрессий.

Теперь, благодаря сведениям, найденным монахиней Зосимой (Верховской) в архивах, мы можем представить, какие скорби и тяготы пришлось испытать на своем жизненном пути инокине Александре.

Родилась она в 1888 году[1] в деревне Лукиной Рудневской волости Верейского уезда Московской губернии, что недалеко от села Лисинцева на реке Пахре, в бедной крестьянской семье. Отец её Иван работал токарем по металлу на заводе при своей деревне, он умер около 1898 г. Мать Василиса Дмитриевна (1859 г.р.) прожила долгую жизнь, скончалась уже после 1940 года. Кроме Александры в семье было еще четверо детей. Родной дядя её, брат матери Владимир Дмитриевич Титов в 1929 г. был раскулачен и осужден на 3 года, а затем репрессирован в 1937 году.

Саша получила начальное образование в сельской трехклассной школе. В 1905 году, достигнув 15-ти лет, вместе с 22-хлетней подругой-односельчанкой Катей Монаховой поступила в находящуюся неподалёку в Звенигородском уезде женскую Троице-Одигитриеву Зосимову пустынь. Расположенный в лесной глуши многочисленная обитель[2] заслуживала одобрение церковного начальства: «..вполне отвечает пустынно-общежительному характеру монастыря. Сестры трудятся своими руками в поле и огороде и живут под твердым и надежным руководством»[3]. Паломники и прихожане с удовольствием бывали «в его тихой ограде, на его вечерних и утренних службах…с наслаждением и уважением к женщинам, создавшим чинное благолепие церковного служения, крепкую рабочую общину, широкую благотворительность, благородное и благотворное влияние на окружающее деревенское население»[4]. В монастыре основным послушанием Александры Коновой многие годы было рукоделие. С 1920 года, когда под давлением новой власти чтобы выжить, монастырь преобразовали в трудовую земледельческую артель, она стала исполнять общие работы.

В 1929 году артель была ликвидирована, монастырский храм закрыт. Александра Конова вместе с Екатериной Монаховой вернулись к родным в деревню Лукину, где весной 1930 года купили на двоих дом, занималась рукоделием на продажу. В 1930 году в Знаменский храм села Лисинцева, что радом с дер. Лукиной, был определён на служение священник из Зосимовой пустыни Михаил Виноградов. По храму ему стали помогать пятеро зосимовских сестёр: Александра Яковлевна Сафронова, Матрена Григорьевна Федулаева, Екатерина Петровна Соловьева, Екатерина Александровна Монахова и Александра Ивановна Конова. Всех их 21 мая 1931 года арестовали вместе со священником. 24 мая был произведён допрос, на котором А.И. Конова показала: «До 15 лет жила при родителях. Затем в монастыре до 1929 года. Весной 1930 года купила с Монаховой дом в Лукине на двоих, где и жила». Тройкой при ПП ОГПУ по Моск. области 29 мая 1931 года по ст. 58-10 УК РСФСР всем пятерым был вынесен приговор: «заключить в Исправтрудлагерь, сроком на пять лет, с заменой высылкой через ПП ОГПУ в Казахстан, на тот же срок, считая срок с 22/V – 1931 г. Направить этапом». Дом и имущество Е.А. Монаховой и А.И. Коновой были конфискованы.

После года казахстанской ссылки, которую она отбывала в городе Петропавловске, Александра Ивановна Конова по амнистии была досрочно освобождена. Вернулась к матери в деревню Лукино Наро-Фоминского района, где 5 декабря 1937 года снова была арестована по обвинению в агитации против советской власти. Свидетели показали, что А. И. Конова говорила среди верующих:

— Как надоело при советской власти жить, мучают нас грешных ни за что. … Это мучение от советской власти мы должны переносить и молиться Богу, чтобы Господь нас поскорее избавил от этой власти.

— Советская власть издала много законов, но все эти законы обманные и ничего хорошего народу не дали, только создали вражду и злобу. … Раньше детей учили закону Божию, у которых воспитывалась совесть и страх, а сейчас советская власть учит детей хулиганству и разврату.

Этого было достаточно для обвинения по статье 58 п. 10 УК РСФСР, 7 декабря 1937 г. тройка при УНКВД Московской области приговорила Конову Александру Ивановну к восьми годам ИТЛ.

7 мая 1938 года она прибыла в 3 лагерный пункт Берикульского отделения ИТЛ при ст. Берикуль Томской ж.д. Новосибирской обл. Не желая мириться с несправедливостью, в марте 1939 года Александра Ивановна Конова направила заявление о пересмотре решения спецтройки УНКВД МО по её обвинению:

Наркому Внутренних дел СССР Л. Берия

з/к Коновой Александры Ивановны

Заявление

5-го февраля 1937 года я была арестована органами НКВД Наро-Фоминского района Московской области и осуждена тройкой НКВД на 8 лет исправтрудлагерей по обвинению в контрреволюционной агитации (КРА).

Мне было предъявлено обвинение в том, что я якобы высказывала недовольство советской властью (чего на самом деле никогда не было и быть не могло) и что в 1931 году я получила пять лет административной ссылки за религию.

19 мая 1931 года я была действительно арестована в первый раз и сослана в г. Петропавловск, откуда через год я была освобождена правительственной тройкой. Таким образом, я вторично несу наказание за первую судимость, т. к. нового обвинения мне предъявлено не было, и весь допрос мой, имевший место один раз при аресте в районном НКВД, сводился к расспросу о причинах моего первого ареста, что было отмечено в протоколе. Протокол следствия мной был подписан со слов следователя (сама я его не читала), настоятельно требовавшего моей подписи. «Как иначе будет жить твоя мать, если ты не подпишешь», — говорил он. И что он поместил в нём помимо моей автобиографии и сведений об административной ссылке, я не знаю.

По происхождению я крестьянка-беднячка, а не середнячка, как указано в протоколе. Отец мой работал токарем по металлу на заводе при своей деревне и умер, когда мне было 9 лет. На иждивении матери нас осталась большая семья – семь человек. Жилось очень трудно, и мать меня отдала 15-ти лет в монастырь на обучение. В монастыре (Зосимова пустынь) я работала со дня своего поступления на общих сельскохозяйственных работах. Работа была тяжёлая, корчевали пни, обрабатывали землю и т. д. При советской власти монастырь реорганизовали в трудовую артель «Зосимова пустынь», и я продолжала работать в ней до 1929 года, до её ликвидации, на тех же сельскохозяйственных работах.

Возвратившись домой после первой ссылки, я ходила работать поденно (батрачить) и жила с престарелой матерью (которой сейчас 80 лет) до момента второго ареста. Таким образом, я работала на тяжёлом физическом труде всю жизнь и теперь, когда мне 51 год и моё здоровье окончательно потеряно, я вновь должна нести наказание за то, за что уже отбывала наказание в первый раз, без всякой на то вины с моей стороны, как тогда, так и теперь.

Считаю данный мне тяжёлый приговор незаслуженным и, надеясь на советское правосудие, прошу пересмотреть  моё дело и вынести справедливое решение.

Подпись собственноручная «А. И. Конова»[5].

22 марта 1939 г.

Ст. Берикульская Том. жел. дор. Ново-Сиб. обл. Почтовый ящик №5.

25 августа 1939 года проведены повторные допросы свидетелей в Наро-Фоминском районном отделении УНКВД МО.

13 октября 1939 года Прокурор Наро-Фоминского района Васильев подписал своё мнение: «Вследствие недостаточности материала для обвинения Коновой Александры Ивановны, вынесенное ранее решение Тройки Управления НКВД МО отменить. Осуждённую Конову А. И. из-под стражи освободить».

27 февраля поступило письмо матери Коновой А. И. на имя Берии:

Народному Комиссару Внутренних Дел товарищу Берия

От гр-ки Коновой Василисы Дмитриевны,

проживающей Московской области Наро-Фоминского района, дер. Мамыри, дом №14, станция Апрелевка Западной жел. дороги.

Заявление

В ноябре месяце 1937 г. органы НКВД города Наро-Фоминска арестовали мою дочь Конову Александру Ивановну 48 лет, которая в настоящий момент находится в Новосибирской области, Томская жел. дор., станция Берекульск, почтовый ящик №5, ферма №3. Причина ареста моей дочери ни ей, ни мне фактически не известна. Но есть предположение, что арест произведён по причине того, что моя дочь в течение с 1904 года по 1929 год при монастыре Зосимова пустынь находилась послушницей данного монастыря. Её работа в данном монастыре протекала в труде, т. е. занималась сельским хозяйством, ухаживала за скотом. Причины, побудившие меня отдать мою 15-тилетнюю дочь в монастырь, были исключительно потому, что я жила в страшной бедноте, занималась крестьянством, имея 2 десятины земли, 1 корову и 5 человек малолетних детей. Я думаю, что простую, из бывших крестьян женщину совершенно не было основания арестовывать, так как после ликвидации монастыря она жила при мне в деревне, никуда не ходила и какого-либо религиозного обряда не производила. Прошу вас рассмотреть  моё заявление и освободить мою дочь, которой в настоящий момент 51 год, но которая поможет мне, 82-летней старухе по хозяйству дожить свою жизнь и спокойно умереть.

17 февраля 1940 г. Конова[6].

25 марта 1940 года документы о пересмотре дела Коновой А. И. пересланы Начальнику Спецчасти УНКВД МО. Постановление УНКВД МО, подписанное комиссаром Госбезопасности К…м, от 22 апреля 1940 года: «Решение Тройки при УНКВД МО от 5 декабря 1937 года в отношении Коновой Александры Ивановны оставить в силе». Признавать несправедливость осуждения власти не собирались. Александре Коновой предстояло пройти все испытания лагерной жизни, с Божией помощью она выдержала их и вернулась из Сибири.

К 1955 году инокиня Александра поселилась в городе Александрове. Со своими зосимовскими сестрами она встречалась дважды в году, на Сергиев день – 18 июля и 8 октября, в Троице-Сергиевой Лавре. Вспоминая с любовью свою монастырскую жизнь, они мечтали о том, что однажды монастыри вновь откроются, тогда они «минуты бы не стали проживать в миру»[7]. Ободрённые возрождением в послевоенные годы некоторых храмов, бывшие насельницы Троице-Одигитриевской Зосимовой пустыни (36 человек, в их числе Александра Конова) в начале февраля 1955 года подали Уполномоченному Совета по делам Русской Православной Церкви ходатайство об открытии церкви и монастыря на территории их родной обители. В то время там размещался Дом инвалидов №6 Мосгорсобеса. Ответ был предсказуемым: «В настоящий момент удовлетворить их просьбу не представляется возможным».

С 1955 по1976 год Александра Ивановна Конова числилась в списках постоянных певчих Троицкого собора г. Александрова. В эти годы она жила в доме № 127 на ул. Первомайской.

17 июля 1956 года, как только стало возможно, А.И. Конова обратилась в УКГБ СМ СССР по Владимирской области с заявлением о снятии с неё судимости 1937 года. После пересмотра дела 31 августа 1956 года она была реабилитирована. А по делу 1931 года оправдания при жизни своей матушка не дождалась: реабилитация последовала лишь 13 февраля 1990 г.

В последние годы жизни немощную и ослепшую матушку приютила у себя благочестивая прихожанка Прасковья Ивановна Щёголева, жившая на в г. Александрове на ул. Советской. Прихожане Троицкого собора, с любовью и почтением относившиеся к матери Александре, навещали её, особенно радуясь возможности прочесть вместе с ней молитвенное правило.

Скончалась инокиня Александра Конова в 1986 году. Погребена на новом кладбище гор. Александрова, могила её находится слева от погребения схимон. Мстиславы (Брянцевой).

[1] По другим данным – в 1890 г.

[2] В 1913 году в нем было 276 сестёр

[3] Отчет викария Московской епархии епископа Анастасия за 1907 г.

[4] Воспоминания врача М.М. Мелентьева, из книги мон. Зосимы (Верховской) «Монашество Зосимовой пустыни» М.: Вече, 2010 г., с. 446.

[5] Все письмо написано другим, очень грамотным почерком. Этим же почерком надписан почтовый конверт в адрес Берии.

[6] Письмо и подпись – одним почерком, причем тем же, что и письмо от самой Александры Ивановны Коновой год назад.

[7]Показания монахинь на допросе, из книги «Монашество Зосимовой пустыни» М.: Вече, 2010 г., с. 487.