Хламов Сергей Юрьевич, учитель истории и обществознания МБОУ ООШ № 2 г. Юрьева-Польского, журналист, член Союза краеведов России. Выступление на заседании секции о новомучениках и исповедниках русских III епархиальных чтений 25 октября в городе Юрьеве-Польском.

Вскрытие усыпальниц Юрьевских князей Святослава и Дмитрия в 1919 году: реализация государственной политики Советской власти по дискредитации Русской Православной Церкви

Важными центрами православной духовности, церковных ремёсел, книгопечатания, культуры, искусства, образования в нашей стране всегда были монастыри и храмы. Эти функции они выполняют и сегодня. Но было время, когда церковные учреждения России переживали не лучшие времена. А начались они ровно 100 лет назад, вместе с русской революцией 1917 года и последовавшими за ней далеко неоднозначными событиями. С большой уверенностью можно сказать, что годы Советской власти в истории Русской Православной Церкви для неё стали самыми тяжёлыми и трагичными, так как утвердившийся в стране новый строй полностью отвергал всё церковное и религиозное.

Именно на церкви и монастыри обрушился один из первых ударов новых властных структур. В конце 1918 года местные Советы в рамках борьбы со всем религиозным повели линию на запрет всего, что напоминало о церкви, начиная с закрытия храмов и монастырей и заканчивая физическим уничтожением граждан, имевших какое-либо отношение к религии. Одним из направлений борьбы и дискредитации церковных учреждений стали также повсеместные вскрытия мощей православных святых и «разоблачение» их  «нетленности», а значит, — и святости – тех или иных мощей. В год 100-летия русской революции данная тема не может не быть неактуальной, так как именно в ходе её и в последующие годы начала меняться не только наша страна, но и весь миропорядок, включая и отношение к религиям со стороны власти и рядовых обывателей.

В качестве цели настоящей работы мы видим выяснение причин гонений новой Советской власти на церковь на примере вскрытия гробниц юрьевских князей Святослава и Дмитрия в 1919 году в городе Юрьев-Польском.

Отвечая на поставленный вопрос, попытаемся выполнить и несколько задач, среди которых видим устранение пробелов в биографиях указанных князей, выяснение их роли в русской истории, а также на основе выявленных новых документов более подробно рассмотреть вопрос о процессе вскрытия их захоронений.

Рассказ о личностях князей Святослава Всеволодовича и Дмитрия Святославича можно найти уже в трудах В. Н. Татищева [4], основанных на сообщениях русских летописей[1], а также и в некоторых исследованиях современных авторов, как, например, А. Астайкина, М. Родиной, С. Хламова и других [1; 3; 6]. Основным источником же является Протокол вскрытия гробниц юрьевских князей, опубликованный в местной газете «Юрьевские известия» в номере от 14 марта 1919 года[2]. Этот документ, не давая каких-либо оценок происходившему, зафиксировал и описал указанное событие, а именно – вскрытие княжеских усыпальниц. Поэтому, исходя из изложенных в Протоколе фактов, можно сделать целый ряд определённых выводов, подробнее на которых остановимся несколько позже.

Прежде чем обратиться к вскрытию княжеских захоронений и ответить на вопрос: зачем это было нужно новой Советской власти, рассмотрим биографические данные князей Святослава и Дмитрия, а также выясним их место в истории средневековой Руси.

Итак, первый из князей — Святослав Всеволодович – был предпоследним сыном Великого князя Владимиро-Суздальского Всеволода III Большое Гнездо. Родился он 27 марта 1196 года, о чём в Лаврентьевской летописи имеется такая запись: «Родился у благоверного и христолюбиваго князя Всеволода Георгиевича сын и наречён бысть в святом крещении Гаврило»[3].
Уже с раннего детства маленький княжич стал приобщаться к государственной жизни. В возрасте четырёх лет – в 1200 году – отец отправляет Святослава княжить в Новгород[4]. Об этом событии рассказывает и В. Н. Татищев. Оказывается, что в то время новгородцы возненавидели своего князя Ярослава, выслали его из пределов города и отправили к великому князю Всеволоду делегацию в составе архиепископа Макария и посадника Мирошки, чтобы просить прислать в Новгород в качестве князя своего сына. Всеволод согласился, но при этом потребовал от новгородцев, чтобы впредь в Новгороде княжили лишь его дети. «И новгородцы, — рассказывает Татищев в своей «Истории российской», — утвердя это общей клятвой, прислали за подписанием и печатию. Тогда Всеволод отпустил к ним сына своего Святослава… котораго новгородцы приняли с честию и радостию великою» [4, 166 с.].
Маленький Святослав княжил в Новгороде до марта 1205 года, когда отец поставил сюда княжить старшего из своих сыновей Константина. Этот свой поступок Всеволод Большое Гнездо, обращаясь к новгородцам, аргументировал следующим образом: «…в земли ваши рать ходит, а князь ваш, сын мой Святослав  мал, и даю вам сына своего старейшаго Константина» [4, 49-50, 246 с.].
Но то было не единственное княжение Святослава Всеволодовича в Новгороде. С февраля 1208 по 1210 год он занимал новгородский стол повторно [3, 39 с.]. Но второе княжение Святослава едва не закончилось кровопролитием. В 1210 году новгородцы посадили у себя торопецкого князя Мстислава Мстиславича Удатного. Святослава же заперли на архиепископском дворе. Узнав о случившемся, Всеволод III заточил в своей волости новгородских купцов и послал к Торжку старших сыновей Константина и Ярослава. Лишь после таких угроз конфликт удалось разрешить. Святослав был отпущен и вскоре с братьями вернулся к отцу во Владимир [3, 40 с.].
Как видно из приведённых примеров, Святослав очень рано ступил на стезю политического поприща. И в дальнейшем его жизнь была довольно насыщенной и бурной. В русских летописях, рассказывающих о масштабных военных и политических событиях первой половины XIII века, достаточно часто можно видеть упоминания его имени. В частности, пришлось Святославу принять участие и в братской усобице 1216 года при урочище Липицы близ Юрьев-Польского, который на долгие годы станет его уделом, и который Святослав полюбит всей душой. В конфликте между братьями сначала придерживался стороны Юрия, затем переметнулся в стан Константина, а потом вновь держал сторону Юрия, от которого и получил в удел крохотный городок-крепость Юрьев [3, 40 с.]. Во время Липицкого сражения отряды Святослава и его брата Ивана располагались на левом фланге войск своей коалиции [1, 23 с.].
В 1220 году повзрослевший Святослав Всеволодович во главе большого войска был послан старшим братом, чуть ранее утвердившимся на главном престоле,  Юрием Всеволодовичем на волжских булгар. Этот поход для Святослава и его войска оказался удачным. Кроме того, что был сожжён булгарский город Ошель, воины Святослава взяли большую добычу и множество пленников. Славных победителей возле Боголюбова встречал сам великий князь, щедро одаривший воинов и устроивший в честь победы пир, который продолжался три дня. Два года спустя, снова по приказу великого князя Святослав с войском направляется на помощь новгородцам, боровшимся тогда с ливонскими рыцарями. В 1226 году Святослав совместно с братом Иваном был послан Юрием в поход на мордву, который опять-таки оказался победным. В 1228 году Святослав отправляется княжить в южные земли – в город Переславль-Русский [3, 40 с.].

В 1230 году он затеял в полюбившемся Юрьеве большое строительство. Здесь князь разобрал обветшавший Георгиевский собор, построенный ещё его дедом Юрием Долгоруким, основателем этого города, после чего пригласил искусных мастеров, которые за четыре года поставили новый великолепный белокаменный, полностью, от подошвы до купола, с резными стенами, собор [6, 39 с.].
В 1238 году Святослав получает в удел Суздаль [3, 40 с.].

В 1246 году во время поездки великого князя Ярослава к великому хану в далёкий Каракорум его сопровождали младшие братья Святослав и Иван, а также их племянники. На обратном пути Ярослав, видимо, будучи отравленным, скончался, и по старшинству великокняжеский стол занимает именно Святослав Всеволодович [3, 40 с.].

Но недолго продлилось великое княжение Святослава. Через два года престол у него отнял родной племянник, младший брат Александра Невского, князь московский Михаил Ярославич Хоробрит. Несмотря на то, что такой поступок всеми было воспринят как произвол и неуважение к родовому праву и на скорую смерть Михаила  в битве с литовцами в окрестностях Москвы, изгнанный и обиженный Святослав вернулся в любимый им Юрьев-Польский, где некогда княжил. Но до этого он предпринял попытку вернуть великое княжение и ездил вместе с сыном Дмитрием в Орду к хану просить ярлык. Хан принял князя с честью, но ярлыка не дал [6, 39 с.].

В крещении Гавриил, князь Святослав был женат на дочери муромского князя Давида (Игоря) Юрьевича по имени Евдокия (Феодосия). Супруга Святослава ещё при жизни мужа пожелала уйти в монастырь. В 1238 году он исполнил её желание, и Евдокия вернулась к себе на родину в Муром, где и постриглась в монахини. От этого брака у супругов родились сын Дмитрий и дочь Болеслава [7, 30 с.].

Остаток жизни, по словам его современников, Святослав провёл «богоугодно в посте и молитвах, в чистоте и покаянии, в умилении и слезах». Умер князь Святослав 3 февраля 1252 года, немного не дожив до 56 лет. Все жители Юрьев-Польского со слезами на глазах и со свечами в руках проводили своего князя в последний путь. Тело его было погребено в выстроенном им Георгиевском соборе. В 1269 году рядом с отцом похоронен и преемник Святослава на юрьевском престоле – его сын князь Дмитрий Святославич [6, 40 с.], о котором сведений в летописях ещё меньше, нежели об отце. Известно то, что Святослав часто брал его с собой в военные походы, а перед смертью, Дмитрий принял схиму. Оба почитаются в Русской Православной церкви как местно чтимые благоверные князья.

В самом конце 1980-х годов мощи князя Святослава были перенесены из Георгиевского собора в Свято-Покровский храм Юрьев-Польского. Останки князя Дмитрия, к сожалению, в первые годы Советской власти были утрачены, к чему мы ещё вернёмся позже.

Итак, рассмотрев основные вехи жизни и  деятельности юрьевского князя Святослава и его сына Дмитрия, можно сделать следующий вывод: несмотря на то, что Святослав Всеволодович был одним из младших сыновей Всеволода III Большое Гнездо, он не просто стал рядовым князем очень скромного по размерам Юрьевского княжества, но и с самых ранних лет был князем в более крупных территориальных образованиях, а в 1240-х гг. на два года даже стал Великим князем Владимиро-Суздальским. К тому же, Святослав стал довольно успешным военачальником, прививавший ратное ремесло и сыну Дмитрию. И, несомненно, Святослав Всеволодович в памяти народной останется как творец великолепного памятника белокаменного зодчества – Георгиевского собора в Юрьев-Польском. Всеми своими делами оба князя зарекомендовали себя довольно авторитетными личностями не только в Юрьевском княжестве, которым управляли, но и далеко за его пределами, а Русская Православная Церковь причислила их к лику святых.

С утверждения Советской власти на территории России новое руководство страны повело политику на искоренение чуждого ей элемента – института Церкви. Для этого необходимо было подготовить соответствующую почву. В процессе дискредитации всего религиозного в ход пошли самые разнообразные меры, в том числе и вскрытие захоронений русских православных святых с целью показать, что никакой «святости» у мощей нет, а значит, и непременной ложности всего церковного учения.

Всё началось со вскрытия останков святого Александра Свирского в октябре 1918 года. В советской печати утверждалось, что вместо его мощей была обнаружена восковая кукла, что в действительности не соответствовало реальному положению дел [8, 33 с.]. Особенный размах вскрытия стали приобретать весной 1919 года. Эти акции были расценены как действенное средство антирелигиозной пропаганды и получили полное одобрение органов государственной власти. В своём постановлении от 14 марта 1919 года Наркомат юстиции указывал: «Вскрытие мощей, производимое на мессах по инициативе самих рабочих, необходимо приветствовать, так как во всех случаях, как и следовало ожидать, на поверку оказывается, что никаких «мощей» не существует, и при этом ясно для всех вскрывается многовековой обман служителей культа, а также и спекуляция эксплуататорского класса на религиозных чувствах тёмной и невежественной массы…» [8, 33-34 с.]. Открытые раки предполагалось передавать в местные музеи. 25 августа 1920 года Наркомат юстиции издал обобщающий циркуляр «О ликвидации мощей во всероссийском масштабе». К этому времени уже было совершено 63 их публичных вскрытия, в том числе и мощей святого Сергия Радонежского в Троице-Сергиевой Лавре [8, 34 с.].

Часть изъятых мощей со всех концов страны свезли в Ленинград, в музей истории религии и атеизма, откуда в 1990-е годы они были возвращены обратно Русской Православной Церкви [8, 36 с.].

Подобная кампания коснулась и мощей юрьевских князей Святослава и Дмитрия.

В послереволюционном ажиотаже и юрьев-польские руководители решили вскрыть княжеские гробницы, о чём довольно подробно рассказывает Протокол об этом событии, опубликованный в № 8 местной газеты «Юрьевские известия» от 14 марта 1919 года[5]. Вскрытие захоронений и осмотр мощей состоялись 17 февраля 1919 года.

Для осмотра мощей благоверных великих князей Святослава и схимонаха Дмитрия была создана довольно солидная комиссия в составе «Заведующего Отделом Местного Управления Крюкова, Председателя Уездного Исполнительного Комитета Фёдорова, Председателя Комитета партии коммунистов (большевиков) Липатова, Начальника уездной Милиции Колесникова, Военного Комиссара Шерстнёва, Секретаря Исполкома Арбузова, Представителей от Съезда Заведующих Отделами Управления при Волостных Совдепах и Представителей советов — от Кольчугинского Совдепа Калабзина, Симского Волостного Совета — Морева, Председателя Юрьевского Городского Совета Карманова, Представителя от губернии Бровермана, врачей Смирнова, Побединского и Пацианского, представителей от духовенства — Протоиерея Знаменского и священников Косаткина и Доброхотова и мирян — Солдатова, Бурдаева, Смолина, Мартьянова и Потаповского, избрав из среды себя Председателем тов. Липатова и Секретарём т. Арбузова»[6]. Как видно, власти, чтобы обосновать тезис об инициативе вскрытия мощей снизу, включили в её состав представителей не только из партийной и советской верхушки города и уезда, но и мирян. Определённую «законность» процессу придавало и присутствие в момент вскрытия в соборе священников и медиков.

Далее, придя в Георгиевский собор, церковнослужители перед собравшимися членами комиссии вскрыли раку князя Святослава Всеволодовича, после чего присутствовавшие врачи провели обследование останков. Комиссия зафиксировала следующее: «в новом кипарисовом гробе, заключённом в медную посеребренную раку, найден костный скелет взрослого человека, давнишнего происхождения, т. к. цвет костей тёмно-чёрный и некоторые кости оказались полуистлевшими. Кости скелета лежат на слое ваты (свежий) в таком порядке: в головной части гроба лежит череп; затем по бокам в беспорядке лежат рёбра числом 22, позвоночник скелета положен в обратном порядке — шейная часть позвоночника к тазу скелета, а поясничная к черепу; посредине гроба лежат тазовые части. При осмотре ручных костей, не оказалось правой лучевой кости. Кости бёдер и голеней лежат в порядке и числом правильны, причём на левой ноге отсутствует надколенная чашка. Полное отсутствие мелких костей кистей рук и ступней ног. Кроме того, обнаружены 2 лишних височные кости. Пяточные кости оказались в позвоночнике и, кроме всего, найдена тонкая кость, похожая на ребро ребёнка»[7].

Члены комиссии задались вопросом, куда могли подеваться недостающие кости скелета и откуда могли взяться лишние? Это обстоятельство настоятель Георгиевского собора протоиерей Александр Знаменский объяснил тем, что некоторые кости, возможно, «растащили верующие, лишние же кости, вероятно, принадлежат другим, стоящим в соборе мощам схимонаха Дмитрия»[8].

После исследования кипарисовый гроб был изъят из раки, а всё находившееся в нём сфотографировано. Какое-то время останки князя Святослава были  выставлены для всеобщего обозрения местным населением [5. 32 с.].

Мощи схимонаха Дмитрия  вскрыты не были, так как саркофаг, где находились его останки, оказался «заключён в мрамор», герметически закрыт и зацементирован. Для его вскрытия «нужны были инструменты и приспособления для снятия верхней плиты, вес которой достигает 75 пудов. Инструментов и приспособлений под руками не оказалось и скоро сыскать не представилось возможным». Отец Александр Знаменский, к тому же, заявил, что в этом саркофаге «находятся такие же кости, как и в вскрытой раке». На этом работа комиссии закончилась. О проведённых мероприятиях был составлен Протокол, а останки князя Дмитрия было решено вскрыть в ближайшее время[9].

Останки князя Святослава Всеволодовича сохранились и по сей день. Они находятся в Свято-Покровском храме Юрьев-Польского, а вот мощи его сына Дмитрия Святославича при последующем вскрытии были уничтожены. Но документов, рассказывающих, как это произошло, нам пока обнаружить не удалось.

Таким образом, можно сделать вывод о том, что новые советские органы власти в Юрьев-Польском в первые годы своей работы неуклонно действовали в русле всей советской политики, в том числе и по отношению к Русской Православной Церкви и её имуществу, что ярко просматривается в решительных действиях руководителей города и уезда в ходе кампании по вскрытию мощей православных святых. Если останкам князя Святослава ещё повезло «дожить» до смены политического режима в России, то мощам его сына этого было не суждено. Как конкретно «расправились» с ними большевики, мы пока не знаем. Поэтому наш дальнейший поиск по теме будет направлен в частности и в этом русле.

Аудиозапись выступления С. Ю. Хламова

[1] Полное собрание русских летописей. Т. I. Л. 1927.

[2] Юрьевские известия. Орган Юрьев-Польского Совета Рабочих, Крестьянских и Красноармейских Депутатов, 14 марта 1919 г., № 8.

[3] Полное собрание русских летописей. Т. I. Л. 1927, стб. 412.

[4] Новгородская первая летопись. М-Л. 1950, с. 44, 238 – 239.

[5] Юрьевские известия. Орган Юрьев-Польского Совета Рабочих, Крестьянских и Красноармейских Депутатов, 14 марта 1919 г., № 8.

[6] Юрьевские известия. Орган Юрьев-Польского Совета Рабочих, Крестьянских и Красноармейских Депутатов, 14 марта 1919 г., № 8.

[7] Там же.

[8] Там же.

[9] Юрьевские известия. Орган Юрьев-Польского Совета Рабочих, Крестьянских и Красноармейских Депутатов, 14 марта 1919 г., № 8.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ:

1. Астайкин А. А. Липицкая битва 1216 г.: непротиворечивая версия // Древности & старина. 2005, № 4.
2. Монастыри Русской Православной Церкви. Справочник-путеводитель. М., 2001. С. 36.
3. Родина М. Печати князя Гаврилы. Уникальные находки во Владимире // Родина. 2006, № 6.
4. Татищев В. Н. История российская. Т. III. М-Л., 1964.
5. Хламов С. Ю. «И бысть сеча зла…». Владимир: «Калейдоскоп», 2016.
6. Хламов С. Ю. Неспелые вишни. Историко-художественные очерки. Кольчугино, 2006.
7. Хламов С. Ю. Юрьевский князь Святослав Всеволодович – один из участников Липицкой битвы // Юрьев-Польская старина. Альманах. Вып. 2. Кольчугино, 2007.
8. Шкаровский М. В. Монастыри Русской Православной Церкви в 1917 – 1930-х гг. // Материалы Межрегиональной краеведческой конференции (16 апреля 2010 г.). Владимир, 2010.