ЧАСТЬ 2: Монашеские усыпальницы-погреба, их ликвидация в 1850 году.
Где же погребались монахини, а их единовременно жило в монастыре около 300, а в XVIII веке и 400 человек?
С XVII века в обители не было отдельных захоронений, а гробы умерших ставили в деревянных погребах-усыпальницах, увенчанных часовней с крестом. Еще в 1847 году академик Степан Петрович Шевырёв, посетивший монастырь, с изумлением описывает «деревянные усыпальницы, или похоронные погреба, где и теперь хоронят монахинь, ставя гроб на гроб. Мы видели несколько гробов, поставленных один над другим, с воткнутыми в них вербами от заутрени вербного воскресения. Откуда взялся обычай усыпальниц – не знаю. Он напомнил мне обычай погребения, прежде существовавший в Риме, хоронить в подземных погребах и также ставить гроб на гроб»[1].
Нужно сказать, что в XVI-XVII веках такой образ захоронения был традиционен для божедомья – общих усыпальниц, или, как их называли, скудельниц. Тела умерших внезапной смертью, безродных и бездомных хранили в таких погребах до панихиды в седьмой четверг по Пасхе. В Москве большинство таких усыпальниц было упразднено в 1722 году, а последняя – в 1763-м году.
У нас в монастыре таких погребальных ям (их называли усыпальни) было три, как сообщала в 1850 году игумения Елисавета правящему архиерею: «первая, где почивают Царевны под Сретенскою церковью, вторая, где опочивала Маргарита Алексеевна, в коей ныне кладутся умершие настоятельницы и другие немногие монашеского сословия лица, третья общая всех монашествующих и послушниц[2]». Вероятно, по заполнении этой общей ямы-усыпальницы, она засыпалась землей, и вырывалась новая, так как старые монахини в середине XIX века указывали на огороженное место, отмеченное крестом, за монастырской стеной, где были погребения монахинь и схимонахинь.
В начале декабря 1850 года епископ Владимирский Иустин предписал указом, «чтобы в общей усыпальнице или яме с сего времени никто не был погребаем, и чтобы эта усыпальница была тщательно засыпана землею». О сломе и засыпке общей усыпальницы игуменией было рапортовано 15 декабря, часовня над ней была заперта. Умирающие в монастыре должны были относиться для погребении на общее городское кладбище при Боголюбской церкви. В прошении своем игумения с сестрами писали, что «это сопряжено с большими неудобствами потому, что оно от монастыря состоит около двух верст, и за рекою, имеющею иногда в полуводие ужасный разлив, а сверх того всю жизнь безвыходно прожившие в обители ничего так не желают, как быть погребенными под сению Святой обители»[3], и просили разрешить устроить монастырское кладбище на монастырском огороде, с восточной стороны стены ограды, где и прежде были захоронения. Разрешение было дано в апреле 1852 года, при этом «тела умерших монахинь и послушниц, заслуживших при жизни особенное внимание, так же и священнослужителей» дозволено было «хоронить на существующем ныне кладбище при ограде, внутрь монастыря»[4], за Успенской церковью. Например, указом от 10 января 1909 года, разрешено было иг. Евфрасии «принять от жертвовательницы вдовы Екатерины Ивановой Лихаревой и дочери её монахини Тамары (будущей игумении) 200 рублей и записать на приходы, а потом произвести на эту сумму стенопись в Серафимовском храме, принадлежащем монастырю, при станции железной дороги и записать израсходование в книгу расхода. За сие пожертвование удостоить похоронить пожертвовательниц, по кончине их, в монастырской ограде близ Успенского храма»[5].
Желание насельниц быть погребенными в стенах обители ярко видим на примере послушницы Татьяны Семеновны Быковой, сестры монастырского благодетеля купца Зубова, у которой и мать была похоронена на кладбище за Успенской церковью. «Более 20-ти лет, при хорошем поведении, находится послушницею, … по слабому своему здоровью, единым для себя считает благом и утешением в мире, чтобы в мирной обители на гробе родительницы своей молить Бога о упокоении души ея, и по времени самой лечь при ее прахе»[6] — пишет о ней Игумения Елисавета.
[1] Шевырев Степан Петрович. Поездка в Кирилло-Белозерский монастырь в 1847 г. М., 1850, с. 31-47 (РГБ) [2] ГАВО 566,1,209 Копии указов..1849-1850г, л. 53 [3] ГАВО, ф.566,2.58 Копии указов-1853г, л.7 [4] ГАВО, ф.566,2.58 Копии указов-1853г, л.8 [5] ГАВО, ф. 566, оп.1, № 442 [6] ГАВО, ф.566,2.58 Копии указов-1853г, л.8