С 1727 года, после смерти императрицы Екатерины I, Александрова слобода стала дворцовой вотчиной ее дочери цесаревны Елизаветы Петровны. С 1730 года в течение нескольких лет Цесаревна почти безвыездно проживала в Александровой слободе, удаленная Императрицей Анной Иоанновной. Денежное содержание в 100 тысяч рублей в год, завещанное ей матерью-императрицей, было сокращено Имп. Анной до 30 тысяч. Жила Цесаревна в деревянном на каменном основании дворце, построенном для нее на торговой стороне напротив Христорождественского собора.

После восшествия на трон в ноябре 1741 года Елисавета Петровна лишь однажды, в 1744 году, посетила Александрову слободу. По записям в Камер-Фурьерском журнале она «изволила иметь шествие» из Троицкого Сергиева монастыря в Александрову слободу по древней дороге, через села Слотино и Каринское, где встречали ее духовенство и жители. Прибыла в Слободу «по полудни, в исходе 6 часа», совершив, таким образом, за  4 часа времени 42-х верстный путь. Встречена была при звоне колоколов духовенством, жителями и игуменией с сестрами при въезде в Слободу на большой Московской дороге. Для моления посетила деревянную церковь Рождества Христова, и разместилась в стоящем напротив дворце, где с хлебом-солью от жителей слободы ожидал ее бургомистр слободской Ратуши.

Следующий день посвящен был посещению Успенского монастыря, куда императрица со свитой проследовала в 11 часу по полуночи. Встречена была у святых врат игуменией Митрополией с сестрами, изволила быть в Успенском соборе, прикладываться к иконам и слушать Литургию в Троицком соборе, после чего жаловала игумению и монахинь к руке. Посетив келию игумении, возвратилась во дворец на трапезу. В тот же день в 3 часу по полудни отъехала обратно в Троицкий монастырь»[1].

В 1730 году по именному указу Цесаревны Елисаветы Петровны у старого дворца при деревянной церкви Богоявления Господня было начато строительство новой каменной церкви во имя Захария и Елисаветы (небесной покровительницы Цесаревны). К марту 1742 года церковь была сооружена, «всяким церковным благолепием украшена» и готова к освящению. Священнослужители Александровой слободы обращались к Императрице  просьбой о посвящении в священники к этой церкви. После упразднения ветхой деревянной церкви каменная была освящена во имя Богоявления Господня с приделом в честь праведных Захарии и Елисаветы. Сейчас это церковь Преображения Господня, несколько лет назад в ней были возобновлены богослужения.

Как до воцарения, так и после, Елисавета Петровна оказывала много милостей монахиням и жителям Александровской Слободы, которые нередко в своих нуждах и печалях напрямую обращались к ней.

В бытность Цесаревны Елисаветы в Александровой слободе при ней находилась насельница Успенской обители уставщица монахиня (как называли тогда – «старица») Александра. Близкие отношения с Царственной особой позволили Александре обращаться к ней с различными жалобами – на неправильное распределение монастырского жалования, на притеснения со стороны Игумении, а также знатной монахини-вкладчицы Варсонофии (Козинской).

Сохранились написанные ею письма от 1737 года и 1741 года, представляющие из себя литературно изложенные доносы с политическими, в том числе, обвинениями, а также небольшая записка от декабря 1741 г., в которой говорится о надежде увидеться с Императрицей во время ее приезда в Москву. Весной 1742 года монахини надеялись, как и прежде, посетить Елизавету Петровну на первой и последней неделях Великого поста, а также ожидали лицезрения ее миропомазания на Царство на светлой неделе после Пасхи.

По приказу Цесаревны Елисаветы Петровны в 1728 году была отставлена Синодом от должности игумения Евфросиния за «непорядочные поступки, за напрасные озлобления» монахинь. В ноябре 1734 года с челобитием о проведении следствия по делу ограбления и убийства своего келейника к Цесаревне обращался духовник монастыря иеромонах Паисий.

В 1742 году по именному указу Императрицы Елисаветы Петровны было выдано 4 тысячи рублей на «исправление ветхостей» в Успенском девичье монастыре. В 1752 году на ремонт «обветшалого церковного и протчаго монастырского строения» было велено Святейшему Синоду выдать 17 тысяч рублей. В том же году кабинет курьер Андрей Языков докладывал Императрице:

1752 года марта в 25 день

В бытность мою в Александровой слободе Усп. Девичья монастыря игуменья в разговорах между протчим упоминала, что буто бы управитель реченной слободы причиняет означенному монастырю обиды, а какия обиды, о том  обстоятельно неизвестно, что же я по приезде моем об оном не объявил, о том меня оная игуменья не просила, а сам не имел притчины данести [2]

В мае 1753 года при отъезде из Москвы в Петербург Ее императорское Величество пожаловала в монастырь на милостыню 2 тысячи рублей для раздачи монахиням, а также повелела избрать по своему произволению новую игумению, т.к. игумения Митрополия скончалась[3].

В 1760 году Императрица через своего личного секретаря Адама Олсуфьева велела генералу Михаилу Ивановичу Маркову[4] отправить «надежного человека» в Александрову слободу для выяснения, нет ли у монахинь Александры и Афанасии каких жалоб на игумению и бывшую ранее при дворе вдову «Кандратьевну», а также довольны ли они получаемым жалованием. Это документ с ответом на него генерала Маркова, а также письма 1737 и 1741 годов мы предлагаем вашему вниманию.

Жалобы 1737 года

Архив князя Воронцова, кн.1, стр. 59-62. (по публ. Н.С. Стромилова в издании «Цесаревна Елисавета Петровна Александровой слободе и Успенский девичий монастырь в то же время», М., 1874, С. 31-36)

1737 год

Всемилостивейшая и Превысочайшая, Всепресветлейшая, Великая Государыня наша, Цесаревна Елисавета Петровна. В милости превысокаго и всещедраго Бога желаем Вашему Государскому Величеству в благополучном пребывании здраствовать в предыдущия многия лета.

Общая наша надежда и радость и благоутробная мати! Просим твое богоподобное милосердие Успенскаго девичья монастыря, что в Александровой слободе, Вашего пресветлаго Царского Высочества всенижайшия рабы и последние сироты и богомолицы. Призри на наше убогое и бедное прошение, даруй на милостивое разсуждение, о чем во истину предлагаем, что мы Вашим Государским жалованием непременно повсегодно пожалованы, и получаем на четыреста сестер, а нас не имеется столько, всех триста обретается, и в нынешнем 1737 годе с великим трудом получили, и то Вашим равнобожеским милосердием защищаеми; а и в синодстве уведомились, что не имеется у нас толикаго числа сестер и ныне для утайки, во истину, ежели будут следовать, за сколько летнее было ведения о умерших монахинях, то во истину, вместо жалования, оштрафят, а нас, убогих сирот, уморят, и Игуменья[5] с Казначею будут всегда в покое. О чем, Всемилостивейшая Государыня наша, слезно просим: не остави нас, бедных и безпомощных сирот, дабы и Игумению в том допросить, для чего она по Указу Императорскаго Величества не объявляла умерших монахинь и получала жалование девять лет на четыреста, где и куда употребляла четвертую ста часть, а нас, бедных сирот, с голоду морит и до сего времени, что все сторонние окрестные жители слышавши, дивятся, что толикое число жалованья, а нам во всем нужда и недостатки, что и в Светлую Неделю другой трапезы не велела поставить, о чем и Духовник ей говорил, что сестрам такая обида, и  она сказала: Ежели, де, хочешь жить в покое и довольстве, то немного говори, и он ныне ни в чем не воспрещает. То мы, бедныя, видя такую неправду и конечное разорение, стали говорить, что Строителя три года нет, а оный умер, и неволею за правду, и сыскали монаха, который бы мог управлять нужды монастырския, но Преосвященнейший долго удержал, и мы сокровенным соглашением написать дерзнули к Госпоже Анне Ивановне Головиной, чтобы пособие явила, а слышно нам, что знаема к Преосвященнейшему, и оное письмо (не допустило наше нещастие, или воля Божия), до Игуменьи получилось, а писала старица Александра, которая, в бытность Вашего Высочества, была при Вашей Превысокой Милости. И как прочитала оное письмо Варсонофия Ефимовна[6], вельми на нее гневалась, и так нас все устрашила, что хотя все слышали, что правда писана, но все от страха ея не могли и единаго слова вымолвить. И во истину, Всемилостивейшая Государыня, не токмо что в том часе жалостно на нее было смотреть которая писала; и ныне слезно помянуть, что все роптали о неправде, а едину страдать оставили; только Пульхерия по прочтении выдернула письмо, и госпожа Варсонофия Ефимовна без милости во истину била ее по лицу и по голове посохом своим. А случилось сие, Государыня, в соборной церкви, да и в цепи морили их двои сутки и плетьми били Пульхерию, да еще Варсонофия Ефимовна стала грозить Князь Иван Юрьевичем[7], чтоб (в рукописи пропуск) нам, Милостивая Государыня, во истину Князь Иван Юрьевич обители весьма благодетельствует, а ежели б и он слышал подлинно, то бы разсудил, что куды такая казна употребляется. Мы, Всемилостивейшая Государыня, выбирали ее в общую пользу все, а она только себе, да кто при ней, те по вся дни во истину прохладны, и просто явить, чтобы она и мы говорили, чтобы Казначею переменить, что Казначея имеет у себя девку племянницу, что много ею казны тратится во всякие случаи, и того не учинить, только ругается пуще, и мы просим, Всемилостивейшая Государыня, чтобы нам, бедным сиротам, не помереть только с голоду. А о четвертой части соизволь, Государыня, досмотр учинить и следствие, и ежели соизволишь допросу быть, то яви равнобожескую милость, чтобы без подкупу и правду разсмотреть, и чтобы нас Варсонофия Ефимовна всех также не стала бить своею клюкою, что и Пульхерию, или, как лучше соизволит твое Царское Величество, одну Александру старицу допросить, хотя в Москву взявши, что свободнее станет правду доносить, и ничтоже ложно явится, что мы все видим и слышим, а говорить не смеем ничего, но дерзнули ныне просить мы обще вси бедныя сироты, кроме тех, которые при них довольны. Не презри, Премилосердая, не остави, Милостивая Государыня, что негде нам, бедным сиротам, милости просить и получить кроме Единаго Бога и твоего равнобожескаго милосердия. И о том приходил в трапезу канцелярист духовных дел, Гаврило Иванов, чтобы следствие учинить в такой полученной излишней казне, и Игуменья с будильщицами только подсмеяла его, что у нас никому казны не счести. Всемилостивейшая Государыня, не яви наше бедное прошение и не прогневайся на наше дерзновение, во истину что в самой горести и беде просим твое Высочество убогия старицы и всенижайшия рабы ваши и всегдашния богомолицы: Августа головщица, Евграфа, Есфирь, Пульхерия, Афанасия, Епифания и прочия не именованныя и от старейших сестер бывшая казначея Евсевия, Пелагея, Варсонофия, Иннокентия, Таисия, Иринарха, и все о сем прошении на твои предражайшия Государския ножки со слезами припадаем.

Записка и письмо, написанные Елизавете Петровне в декабре 1741 года монахиней Успенского девичья монастыря в Александровой слободе Александрой с жалобой на притеснения от монахини Варсонофии Ефимовны Козинской.

РГАДА Ф.18 Духовное ведомство, оп.1, ед.97 1742 г. О старицах Успенского девичья монастыря Афанасье и Александре, жаловавшихся на жестокое обращение старицы Варсонофии, которая была в сношениях с принцессою Анною Леопольдовною. Л. 1 — 3об.

(№ 1019 декабря…)

О Всепресветлейшая Самодержавнейшая Превысочайшая Всероссийская Великая Государыня наша Императрица Елисавет Петровна! Вашему Императорскому Величеству и его Королевскому Высочеству всеусердно желаем нерушимаго здравия на премногия лета!

Успенскава девичья монастыря, что во Александровой слободе, нижепомянутыя старицы и всегдашния богомолицы, неусыпно желаем сподобится видеть твоего Императорскаго Величества светлость.

Понеже мы слышим Превысочайшия воли изволение, что ити в Питербурх, тебя света нашего, и не остави утешения. О чем всенадежно дерзнули твое Превысочайшее Императорское Величество просить, что твое к нам многопо(ка)занное Господственное милосердие соблаговоленно было  в прибытии Твоего Величества к Москве.

И ныне  по пришествии в Питербурх не остави, надежда наша, понеже мы одержаны быть ныне в Москве без твоего повеления, государыня наша!

О сем на твои государския ножки, дражайшая, припадаем, старица Афанасия и Александра.

Всемилостивейшая Всепресветлейшая Превысочайшая Самодержавнейшая Великая Государыня наша Императрица и Самодержица Всероссийская Елисавета Петровна! Здравие вашего Императорскаго Величества и Его Королевскаго Высочества да будет хранимо крепкою десницею всемогущаго и всещедраго Бога на премногия и неисчетныя лета!

Успенскава девичья монастыря, что в Александровой слободе, нижепомянутая старица, обнадеяся на богоподобное твоего Превысочайшаго Императорскаго величества превысочайшее милосердие, еще собственно дерзнула чрез письменное известие предложить благодарение. И кто бы возмог должно благодарить за толикое многопоказанное милосердие к нам убогим, что чрез толикие лета и долгое время соизволила напаметовать нас сама государыня наша! Бывши по всяком утеснении и оскорблении, не можем пребыти без слез. Однако же видим — ныне сподобились, что ты, свет наша Вселюбезнейшая и Предражайшая Дщерь Великаго Монарха и перваго Императора Петра и Великия Государыни Императрицы Екатерины, в толиком бывши злоключении, незабвенно соизволила воспомянуть и нас, бедных сирот, убогих и негодных, что как мы пребыли в каком несчастии, о чем и собственно соизволила спрашивать меня.

И воистину, Государыня Всемилостивейшая, не толикое было озлобление, как донесено Твоему Императорскому Величеству, но весьма тяжчайшее было озлобление и горестнее! И сама себе дивлюсь, что как моя окаянная и бедная душа удержалася в грешном теле, и доселе еще я окаянная жива. Но токмо разсуждаю, что Милостивый Господь так благоизволил мне живот даровать, чтобы Тебя Света нашего Всероссийскаго, Всежеланную и Долгоожидаемую Радость видеть нечаянно, как ныне видели. И о чем Государыня соизволила меня спрашивать, то все забывши якобы, и не могла от пребезмерныя радости и страха что ответствовать, что и сама Государыня видела. Токмо о сем незабытно было в памяти моей, что ты соизволила так сказывать про Варсонофию Еф. Казинскую предстоящим кавалерам и протчим, как она тебя смутила с Императрицою Анною. И я бы к тому много имела твоему Величеству говорить и доносить, да не могла от радости и страха, и опасение имела от предстоящих, которые и с нами были, и равную изначала милость твою получаем, равно только оной Казинской все бы мои слова уведаны были. И так она мне грозила своими честными сродниками, что мне бы могли руку отсечь и в ссылку сослать. Для того не так уже боюся, только на Господа Бога надеюся. И по другое время много покушалася донести Твоему Величеству, но часа такова не получила, а написавши, думала подать тебе, Государыня, но к тому случай несвободен имелся. А ныне воистину, Милостивая Матушка, донесшу ея коварство, что древняя злоба не может нова быть и зависть не весть полезная предпочитати, что она Казинская при Втором еще Императоре Петре имела злохитрый совет с Варлаамом[8] да с Натальей Зимковой[9], и чрез них пересылки были от нея к Андрею Остермонову[10]. И то их промысл стался, что Ево Государя не стало, оне получили в Императрицы Анну Иоанновну. А по Ея кончине стали всегда пересылки быть от нея к Михаилу Головкину[11] и к прочим, а  вуже нынешняго лета послала своево холопа к бывшей пренцессе[12] Анне с письмом чрез Софью Матюшкину. И много с нею нощедневно у нас в обители беседовали, и так радовалась, что принцесса Анна обещала ей все исполнить, о чем просила.

Но токмо Всемогущий Бог запинатель в коварстве их! А когда была нам нечаянная радость объявлена манифестом[13], то вси мы убогие с ревностию бежали друг друга пореваючи во святую церковь к молебному пению, а с радостными слезами молили за Всероссийскую Государыню нашу Императрицу и Самодержицу Елисавету Петровну. И невероятно еще было от радости, что вправды ли се слышим, что она, Государыня наша ныне Императрица. А Варсонофия Казинская с горькими слезами плакала, что отца Своего престол наследовала. Еще же вси долго ожедали[14] присяги оной всерадостной, а как пришол духовных дел канцелярист Василей Гаврилов по реклу Малыгин с присягой, а она В.Е. Казинская велела отослать в церковь Богоявленскую духовнику старцу Виктору приказала, о чем весь священной чин и служители монастырские, а наипаче все убогия монахини зело возскорбели тогда, и ныне в великом сумнении пребывают, что для чего так — что изначала как присяги учинены бы — все были у нас с честию приняты, а ныне так отослана. И ко младенцу Иоанну, и к принцессе Анне то было с радостию присягали. А все ея Казинской умышление воистинну.

А духовник и игуменья не смеют противитца[15] и всякой ее злобе последуют, о чем всех сердца болезнуют, а что делать, не знаю. Только, Всемилостивейшая Государыня наша, уже бы ей время в покое быть, что к прочим главным твоим противником полно бы ей разсылать с ведомостями и злохитрыми происками холопа своево, да коварную ея келейную старицу Магдалиню. Ей, Государыня, полно ей! Да еще нам слышно, что она, В.Е., просит, не знаю чрез ково, чтобы ея внука племянницина сына ввести ко услуге к Его Королевскому Высочеству[16],. Помилуй, Государыня, сама свое дражайшее здравие, и его Королевскаго Высочества понеже она ныне в безмерной злобе пребывает, что не по ея умышлению, но по Божию промышлению сталось, и негодует, что ей мало жалованья. А на меня больши всех злобу имеет, и ныне, о чем ты, Милостивая Государыня сама соизволила говорить, что надобно де тово ненавидеть, ково я жалую, и я обнадеяся, дерзнула Твоему Величеству предложить малое от многих ея чудес. И воистину, Государыня, правда, боюся, и сама трепещу, что пророк сказал: погубиши вся глаголющия лжу, а правда избавляет от смерти. Но подвергаю себя в богоподобную волю Твою, да будет твоя милость и суд надо мною, бедною сиротою. Токмо сие дерзновение, да покрыеши своим равнобожеским милосердием, никто бо неизвестен, токмо един Бог — той бо праведен есть и правду возлюби.

А о преждепомянутой моей случившейся напасти, Государыня, предлагаю, что у нас было многое роптание общее о сем, что ваше государское жалованье все получаем, а так было стало, что едва дневную пищу возымели, и то самую скудную. А сама доволни, и кто при них, по вся дни веселы и шумны, о чем мы между собою говорили и вздумали объявить в Святейший Правительствующий Синод чрез госпожу Анну Ивановну Головину[17]. Слышано нам, что она к крайнему архиерею свойство имеет. И как оное я, окаянная, написавши, послали к ней с нашим служебником. А которая со мною, подлинно ведала и знала, та же игуменье и сказала. И то письмо не пустя туда, и взяли, да и меня приняли так, что которые со мною, ведали. Те стали советовать, чтобы меня в пустую келью заперши с родными моими сестрами, поморить голодом, а иные просили на чалсти[18] растерзать, а иные — чтобы бить так, едва дух оставя. А Пульхерию била В.Е. по лицу своею палачкою, да и плетьми, что письмо вырвала из рук у крылоской монахини, которая читала, меня сожалеючи. И так держали в чепи[19] два дни и две нощи, отпустили, да В.Е. ездила в Переславль к Н.И. Зимковой совету просить, что как бы еще наказать, и я воистину в бытность ея на всяк час в смерти себе ожидала. А которые ведали, и они страха ли ея бояся или угодная хотя сотворить игумении и ей, много меня устрашали.

И как, воистину, Государыня, от страха и печали едва худый ум не порушился! И Наталья И. Зимкова ей воспретила, что так она жестоко поступила. И по том бедном моем случае и проклятой моей неразсудной дерзости отвсюду была утесняема и от всех попираема. И еще призрел милостивый Господь, который близ есть сокрушенных сердцем, тогда привел быть милостивой нашей Мавре Егоровне[20], о чем мы нечто объявили мало о случае нашем, и она по Вашему равнобожескому высокому милосердию милостиво послушала, и Вашему Императорскому Величеству воистинну праведно донесла по времени. А оная тогда В.Е. много ей наносила всякой неправды, чего во ум наш не касалось, что она наносила, и по ея отъезде много так нападала за сие, что мы ей объявили о своей бедности.

А как с ведома чрез тое, что вкупе были слово и дело, но предательство явилось, мню, что страха ради, как бы себя выправить. О чем боюся, Милостивая Государыня, чтоб тебя, света нашева, не подвигнути во гнев, понеже мы с тою ныне и напредь милость твою превысочайшую получали. Прекратя сие, прошу  твое Императорское Величество, не лиши нас, Государыня, оной радости, которую мы получили — видеть в первую неделю сего святаго поста. Можеши, аще соизволиши, повелеть и в последнюю неделю также бы нам пребыть в радости и светлости зрения твоея неизреченныя красоты и величество высоты, чтобы достигнуть и всерадостнаго дни Воскресения Христова, и в оную светлую седмицу всежеланную радость получить видеть, как будеши на всероссийском престоле помазана и кароною[21] преукрашена.

О сем напредражайшия Твоего Императорскаго Величества ножки убогая старица Александра припадаю.

А оная старица Панфилия, которая была с нами пред твоим Императорскаго Величества светлым лицем, много нападков и оскорбления понесла от В.Е. Казинской за то, что ея сестры при твоей Превысочайшей Милости пребывают, а не честныя и не породные. Не прогневайся, Всемилостивейшая Государыня, что так дерзнула донести Твоему Императорскому Величеству. Не того ради, чтобы напрасно за ея злобу нанести что ложно и потрудить Твое Величество, и на гнев подвигнуть, но токмо все воистинну правда о ея хитростех, которые весьма вредительны вашему дражайшему здравию, и обнадеяся на богоподобное твое благосердие предложила, чтоб и главных своих  противников покорила силою всемогушаго Бога без брани и кровопролития. О сем паки на предражайшия ножки государския ножки припадаю.

Переписка 1760 года о жалобах монахинь Александры и Афанасии

РГАДА ф.18 Дух. Ведомство, оп.1, ед.150. 1749-1752 гг. Об Успенском девичьем монастыре в Александровой слободе. Л.22-22об.

Правлено /?/ на почте 25 дек. 1760

Государь мой Михайла Иванович!

К статскому советнику Маркову в Москве

Ее Императорское Величество указать мне изволила отписать к вам, чтоб отправили вы под приличным посторонним видом в Александрову слободу надежнаго человека с таким приказанием —  дабы он спросил у обретающихся там стариц Александры и Афанасии, нет ли ныне им от игумении каких притеснений, не наговаривает ли ей на них бывшая при дворе, а ныне там же живущая вдова Кандратьевна, о которой не без известно Ее Величеству, что она у игуменьи состоит в великом кредите, добропорядочно и постоянно ли она живет, и доволны ли оне старицы в содержании своем получаемою порциею, також при имеющейся в  деревянном дворце церкви Рождества есть ли священник и отправляется ли в ней Божия служба,

и о всем том прислать ко мне для донесения ЕИ Величеству верное и действительное известие

Объявя вам Ея ИмператорскагоВеличества именное повеление пребываю в истинным почтением

Вашего Высокородия государя моего

послушный слуга А.О.[22]

В Санкт-Петербурге 25 декабря 1760 году

л.24- 24об.

/Копия/

получено 26 генваря 1761 года

Письмо вашего превосходительства от 25 декабря 1760 года с прописанием высочайшаго Ея Имп. Величества повеления получил. И во исполнение онаго Высочайшаго повеления в Александрову слободу в Успенский девичей монастырь я посылал обер офицера якобы для осмотру там материалов, которой у обретающихся там стариц Александры и Афанасии спрашивал и объявили они что им  от игуменьи ни каких притесненей не имеется. И порцию свою с протчими наряду получают без удержания, а о живущей там вдове Кандратьевне объявили ж, что наговоров невидим толко де она живет в своей воле, и на игуменью несмотрит, да помянутая ж старица Афанасия объявила что, в прошлом году реченная Кандратьевна била ее по два раза безвсякой притчины о чем и  игуменья была известна и ей Кандратьевне за побой и обиду ни чего учинить немогла, опасаясь что она прислана от двора Ея Имп. Величества, да еще старица ж Ирина Герасимова объявила, что во время жития ее Ирины с оною Кандратьевною в одной келье имела она от нее Кандратьевны также великое притеснение, и о том просила она игуменья о переводе в другую келью коя и переведена, да и з другими старицами бывают де у нее Кандратьевны многия несогласии, и из монастыря оная Кандратьевна ни куды невыходит, и кроме вышепоказанных обид других ни каких худых поступок за нею не присмотрено. В  состоящей по близости деревяннаго дворца в приходской каменной церкви Рождества Христова находится три священника два диякона, и Божия служба отправляется всякой день да и при прежде бывшем дворце, в ружной деревянной Богоявления Господня, також и в построенной по близости к той вновь деревянной же святых Захария и Елисаветы церквах священник имеется один и Божия служба отправляется толко не всякой день. Замедлением ответа посланной там заболел и несколко излишняго времяни умешкал. И сие донесши с покорным моим почтением остаюсь

Вашего Превосходительства

Милостиваго Государя моего

покорный слуга

Михайло Марков

генваря 18 дня

1761 года

Сие подлинное писмо с поверенным при сем записано господином действительным статским советником и кавалером Адамом Васильевичем Олсуфьевым.

Поднесено Ея Императорскому величеству генваря 26 1761 года

[1] Стромилов Н. С. Цесаревна Елисавета Петровна в Александровой слободе и Успенский девичий монастырь в то же время. — М.,1874. — [2], 51 с.

[2] РГАДА ф.18 Дух. Ведомство, оп.1, ед.150. 1749-1752 гг. Об Успенском девичьем монастыре в Александровой слободе. Л. 17

[3] РГАДА ф.18 Дух. Ведомство, оп.1, ед.150. 1749-1752 гг. Об Успенском девичьем монастыре в Александровой слободе. Л. 150.

[4] http://feb-web.ru/feb/rosarc/raf/RAF-064-.HTM «Скаски» елизаветинской России: [Опрос сановников, сотрудников госучреждений, придворных при дворе Елизаветы Петровны, 1754—1756 гг.] / Публ. [и вступ. ст.] К. А. Писаренко // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 2007. — [Т. XV]. — С. 64—168.

Михаил Иванович Марков

РГАДА, ф. 248, оп. 1/102, д. 8122, ч. 1, лл. 77, 77 об.

1755-го маия 3-го дня гофштапквартирмейстер Михаило Иванов сын Марков сказал. От роду ему пятдесят три года. Из шлехетства. И до службы в 715-м году отдан был от отца своего лейб-гвардии Преображенского полку подпорутчика Ивана Федорова сына Маркова для обучения немецкого языка в Ригу. И обучался по 719 год. А в службе находитца с 720 году, в котором имянным указом блаженныя и вечно достойныя памяти государыни императрицы Екатерины Алексеевны пожалован ко двору, и был при Комнате Их Императорских Высочеств государынь цесаревен. А в 728-м году пожалован имянным же указом блаженной памяти государя императора Петра Втораго в гоф-фуриэры, и в том же году имянным же указом пожалован в гофштапквартирмейстеры в ранг маэора, а в 742-м году сентября 5 дня по имянному Ея Величества всемилостивейшей государыни императрицы Елисавет Петровны указу пожалован в ранг полковника, в котором ранге и по ныне нахожусь. Жалованья получаю по силе имянного ж Ея Императорского Величества указу по шестисот по пятидесят рублев в год.

Детей мужеска полу имею трех, которыя находятца в службах. А от роду им лет, первому — дватцать два года (в 1740-м году пожалован был ко двору Ея Императорского Величества пажем, а в 748-м году имянным указом выпущен в военную службу порутчиком, в 749-м году имянным же Ея Императорского Величества указом пожалован капитаном и служит в Ынгермоланском пехотном полку)¹, второму — семнатцать лет (в 754-м году Правителствующаго Сената из Геролдмейстерской канторы определен лейб-гвардии в Преображенской полк салдатом, в котором и служит)², третьему — пятнатцать лет (в 752-м году имянным Ея Императорского Величества указом пожалован пажем и служит при дворе Ея Императорского Величества)³.

Из помещен в Московском, Каширском, Козловском уездах, в которых имеет всего сто дватцать душ, в том числе в Каширском уезде пяддесят три души, в Московском уезде тритцать семь душ, в Козловском уезде тритцать душ.

Гофштапквартирмейстер Михайло Марков руку приложил.

¹ Дмитрий Марков пожалован в пажи 29 декабря 1740 г., в армии поручики — 6 сентября 1748 г. (РГАДА, ф. 1239, оп. 3, д. 51856, л. 443; д. 61190, л. 52).

² Иван Марков (РГАДА, ф. 9, оп. 5, д. 38, ч. 9, л. 281, 281 об.).

³ Петр Марков пожалован в пажи 1 сентября 1752 г. (РГАДА, ф. 14, оп. 1, д. 201, лл. 3 об., 5 об., 7 об.).

[5] Игумения Митрополия (Васильева), управляла монастырем с 1729 по 1754 год

[6] Козинская

[7] Трубецкой, генерал-фельдмаршал,

[8] Варлаам (Василий Антипиевич Высоцкий) (1665-25.07.1737), архимандрит, настоятель Тр-Серг.Лавры, Пересл.Данилова мон-ря, основатель Тр.-Серг.пустыни, духовник 8^ми высочайших особ: царицы Параскевы Феодоровны, императриц Екатерины I и Анны Иоанновны, царевича Алексея Петровича, царевен Екатерины Алексеевны, Параскевы Иоанновны. Крестил Екат.I, дочерей Петра Анну и Елисавету. (см. отд.статью)

[9] Дочь дьяка царицыной Мастерской палаты Ивана Дмитриева (1673-1749), крестница царицы Натальи Кирилловны Нарышкиной, монахиня Федоровского Пересл. монастыря и его богатая вкладчица.

[10] Остерман Андрей Иванович (Генрих Иоганн), граф, знаменитый русский дипломат (1686–1747). Подробнее о нем: http://rushist.com/index.php/russia/209-osterman

[11] Головкин Михаил Гавриилович (1699/1700 г. 1754 г., Ярмонг, Якутия) граф, сын канцлера Г.И. Головкина. В 1712 году был отправлен за границу для обучения. Исполнял обязанности посла в Берлине в 1722 году. Выступал в 1730 вместе с отцом против «заговора верховников». При Анне Иоанновне сенатор, надзирал за Монетным двором и канцелярией. В 1740 году — вице-канцлер, пользовался большим доверием Анны Леопольдовны, советовал ей объявить себя императрицей. В ночь с 24 на 25 ноября 1741 года арестован. Предан суду, признан виновным в измене, приговорён к смерти. Елизавета Петровна заменила Головкину смертный приговор вечной ссылкой в Германг (иначе Ярмонг). Женат на дочери Ромодановского Екатерине Ивановне, которая поехала с ним в ссылку.

[12] принцессе

[13] Манифест «О вступлении на Всероссийский Престол Государыни Императрицы Елизаветы Петровны, и об учинении присяги» от 25.11.1741 г. См. http://doc.histrf.ru/18/manifest-o-vstuplenii-na-vserossiyskiy-prestol-gosudaryni-imperatritsy-elizavety-petrovny-i-ob-uchin/

[14] ожидали

[15] противиться

[16] герцог Карл-Петер-Ульрих Голштейн-Готторпский, в крещении Петр Федорович, будущий Император Петр III – родной племянник Императрицы Елисаветы Петровны

[17] Жена Сергея Автономовича Головина, дочь генерал-аншефа Ивана Ивановича Бутурлина, жившего в своей вотчине в с. Крутце. Погребена в Успенском монастыре г. Александрова.

[18] части

[19] цепи

[20] Шувалова (урожд.Шепелева), статс-дама императрицы Елизаветы и ее ближайшая подруга, жена Петра Ивановича Шувалова. Род. 23 апреля 1708 г., ум. 9 июня 1759 г.

[21] короною

[22] Олсуфьев Адам Васильевич (16.1.1721 -27.6.1784) граф, личный секретарь имп. Елисаветы Петровны, действительный тайный советник, впоследствии сенатор, статс-секретарь императрицы Екатерины II.